ДРЕНКА

Зима в 1993 году в Красноярске была суровая. Мороз под минус тридцать, пронзительный ветер и мелкий колючий снег. Я, которая совсем недавно родила старшую дочь Софью, опасалась прогулок с грудным ребёнком. Но в магазин-то хоть как, но сбегать нужно. Муж допоздна задерживался на работе, темнело рано, так что приходилось как следует укутать малышку и отправляться за покупками.
Выходя из подъезда, я заметила что-то тёмненькое и живое, трясущееся под лавочкой. Естественно, что пройти мимо было нельзя. Это оказался щенок пуделя, причём с ошейником и поводком, сильно замерзший и несчастный. Магазин был тут же забыт, и я кинулась спасать пёселя.
Я принесла это чудо домой, выкупала в тёплой воде, высушила феном, расчесала. Собачка оказалась девочкой, а на ошейнике была табличка с гравировкой: «Адриатида».
- Ну и имечко тебе дали! Не выговорить! Будешь Дренкой, пока мы твоих хозяев ищем.
Тем же вечером были написаны и расклеены десятки объявлений по всему нашему району. Интернета тогда не было, принтеров-ксероксов тоже, писали вручную, каждое отдельно.
Пуделёк Дрена, явно из категории: малый пудель, чисто чёрного цвета, не сильно переживала из-за смены места жительства. Она облюбовала себе кресло в гостиной и с аппетитом хрумкала корм. Вела себя прилично, ко всем ластилась и сумела завоевать сердце бабушки, лизнув её в нос за вкусную косточку.
Старые хозяева так и не нашлись. Сколько мы не расспрашивали собачников – все только разводили руками, никто не знал, откуда прибежала наша беглянка. Дренка осталась жить у нас. Она была славной нянькой для дочки. Терпеливо позволяла наряжать себя в платья и косынки, сама запрыгивала в игрушечную кукольную коляску и позволяла возить по всей квартире. Ей очень нравилось прыгать через качельку, которую мы повесили для дочери на притолоку в коридоре. А ещё она быстро поняла команду: «Дрена, зубы!» и с удовольствием улыбалась.
Бабушка Нина любила гулять с Дренкой. Поводок был не нужен, пуделишка прекрасно знала – что можно, а что нельзя. Быстренько сделав свои «дела», она прыгала на лавочку рядом с бабушкой, и они могли часами сидеть и наблюдать за улицей.
Дренка была всеядной. Ей одинаково нравился суп, каша, куриные головы, вареные овощи. Кормить её было одно наслаждение, ела все и с радостью.
Несмотря на то, что мы её не стерилизовали, «гулять» она не хотела и мальчиков к себе не подпускала. Очевидно, в ее природе это было не предусмотрено. Ей очень нравилось стричься. А когда мы покрасили ей чубчик блондом, она выступала, как модель на подиуме.
Иногда, когда мне приходилось ездить в командировки, я оставляла Дрену у мамы. А там жила кошка Соня. Вот тогда случалось самое забавное – наша собачка начинала вести себя по-кошачьи. Она тёрлась об ноги, валялась кверху пузом, постоянно норовила залезть в кошачий домик и утащить кошкины игрушки.
В один из таких гостевых приездов, с Дреной пошёл гулять папа. Он в своих размышлениях не заметил, как собачка, учуяв запах тухлятины, вывалялась в останках дохлой крысы. Отмывали мы её долго. А она никак не могла понять, почему её не берут на ручки.
Когда дочка Софья подросла, ей завели хомяков. А в Дрене вдруг проснулся материнский инстинкт. Она выкрала хомяков из клетки и унесла к себе на лежанку, нежно облизывая. Один хомяк помер сразу, очевидно, от испуга, а второй, спасённый нами и водворённый обратно в свой домик, дня три ходил по-большому очень жидко.
В третьем классе, на новый год, Софья захотела быть Эсмеральдой. Тогда только вышел мультик «Горбун из Нотр Дама». А Дрена была козочкой. Мы надели ей ободок с рожками и она прекрасно исполнила свою роль.
Когда родилась младшая дочь Яна, Дрена вновь была неизменным спутником наших прогулок. Правда однажды она чуть не довела меня до инфаркта. Мы спокойно шли по улице, как вдруг, проходя мимо автобусной остановки, наша Дрена заскочила в отъезжающий автобус. Я закричала, но что толку? Я даже не успела увидеть номер маршрута. Звоню в слезах мужу, так и так, уехала собака в неизвестном направлении, что делать? Муж тут же сорвался и поехал в автобусный парк. Я возвращаюсь домой, а перед дверью сидит довольная Дрена и скалит зубы.
Когда мы переехали в Сочи, Дрене было уже 14. Она по-прежнему была егозой и живчиком, дружила со всеми, играла с кошками и сторонилась собак. Но смена климата просто так не проходит. Уже через год у Дрены начались проблемы. Сперва она подцепила подкожного клеща, а это весьма неприятная штука. С этим мы справились.
А потом случилась беда – у бабушки Нины инсульт. И через полтора месяца её не стало. А у Дренки нашли опухоль. Неоперабельную. И доктор предложил нам не мучить собаку, а усыпить. Моя истерика была такая, что не передать. Ещё не отойдя от смерти любимой бабушки мне было суждено своими руками отдать собаку, члена семьи, на такую процедуру! Я рыдала до изнеможения, а моя маленькая подружка слизывала слёзы и виляла хвостиком, утешая и подбадривая меня. Она не боялась. Дрены взяла свою любимую игрушку, красного плюшевого чёртика и сама пошла в кабинет, в свой последний путь. Я же сидела в коридоре на стуле и тихонько выла.
Врач вышла минут через двадцать.
- Она уснула. Без боли и мучений. Кремировать будем?
Я вновь зашлась в истерике. Перед глазами была Дрена, с чёртиком в пасти, оглядывающаяся на меня и словно прощающая меня за всё. Она понимала, что так будет лучше. А я, я до сих пор плачу, вспоминая это.

Автор: Мария Бейлина