СУЛЛА. ПЛЕНЕНИЕ ЮГУРТЫ

Царь Нумидии Югурта и его тесть царь Мавритании Бокх неудачно вели войну на территории Северной Африки против римлян. Потерпев два поражения, Бокх в 105 году до новой эры тайком от Югурты отправил делегацию послов к римскому полководцу Марию, который переправил их в Рим для встречи с сенаторами. Мавританцы умоляли римлян простить Бокха и просили у Рима дружбы и союза. Сенаторы ответили послам, что Бокх будет удостоен подобной чести, если заслужит ее, недвусмысленно намекая на выдачу Югурты как зачинщика войны. Узнав о результатах переговоров, Бокх попросил Мария прислать ему уполномоченного человека, и к царю был отправлен Сулла. После долгих раздумий и колебаний Бокх решился на предательство и назначил Югурте встречу с Суллой, якобы, для обсуждения условий заключения мира, в котором нумидийский царь был крайне заинтересован по причине своего безвыходного положения. Затем Бокх послал Югурте человека с предложением выдать ему Суллу, чтобы тот в качестве влиятельного заложника, позволил царю Нумидии заключить мир с Римом на относительно благоприятных условиях. Прибывший на встречу с Суллой с безоружной свитой Югурта был схвачен мавританцами и передан римлянам.

По свидетельству Плутарха: «Тестем Югурты был Бокх, царь варваров, живущих в глубине материка, однако он не очень хотел помогать зятю в войне, страшась его вероломства, а в действительности опасаясь его возрастающего могущества. Когда у Югурты, который скитался, спасаясь от римлян, осталась только одна надежда – на тестя, он явился к Бокху, и тот принял его, скорее стыдясь отказать молящему, чем испытать расположение к нему. Держа его в руках, Бокх для вида просил за него у Мария и смело писал, что не выдаст Югурту, но в тайне замышлял измену и послал за Луцием Суллой, который был у Мария и во время войны оказал царю какие-то услуги. Бокх решился на давно задуманную измену и живым выдал Югурту, тем самым посеяв между Марием и Суллой непримиримую вражду».

На историческом форуме на тему Югуртинской войны возникла дискуссия по вопросу пленения царя Нумидии конкретно Бокхом или Суллой. Автор одного комментария привел, казалось бы, неопровержимое доказательство в пользу римлянина, цитируя Плутарха: «Бокх вызвал к себе Суллу, предпочитая чужими, а не своими руками схватить и выдать Югурту врагам». Но тот же летописец в дальнейшем описании жизнедеятельности римского военачальника пишет, что: «Сулла приказал вырезать изображение своего подвига на печатке перстня и с тех пор постоянно ею пользовался. На печатке был изображен Сулла, принимающий Югурту из рук Бокха». Более того, Плутарх также свидетельствует, что: «Желая польстить римскому народу, Бокх поставил на Капитолии статую Победы с трофеями в руках, а подле них золотое изображение Югурты, которого Бокх передает Сулле». Летописец Луций Флор также говорит о том, что: «Бокх, отчаявшись, откупился Югуртой за мир и дружбу с римлянами. Согласно Титу Ливию: «Бокх, не желая продолжать столь неудачно начавшуюся войну, сковывает Югурту и выдает Марию. При этом особенно отличился Луций Корнелий Сулла». Так коварнейший из царей, завлеченный в засаду коварством своего тестя, был передан в руки Сулле». Поэтому, не умоляя заслуг Суллы в войне против царя Нумидии, надо признать, что Югурта в действительности был пленен мавританцами, а не римлянами, которые после предательства Бокха заполучили своего заклятого врага уже в оковах.

Утверждение в комментариях о том, что Бокх не мог лично выдать Югурту римлянам по причине кровного родства, также не заслуживает внимания. По свидетельству Саллюстия: «Югурта женился на дочери Бокха. Правда, у нумидийцев и мавров этим узам не придают особого значения, ибо каждый, насколько ему позволяют средства, старается иметь как можно больше жен. Один – десять, другой – побольше, а у царя – еще больше. Таким образом, душевная привязанность ослабевает, ни одна из жен не становится близкой подругой, и ко всем относятся с одинаковым пренебрежением».

Естественно, что при передаче Югурты в руки римлян Бокха терзали угрызения совести. По словам того же летописца: «Царь сначала отказывался, ссылаясь на то, что ему мешают узы родства, свойства, да и союзный договор. А, кроме того, он опасался, что нарушением честного слова оттолкнет от себя его подданных, расположенных к Югурте и ненавидящих римлян. Наконец, он уступает настояниям и обещает исполнить все, что хочет Сулла. Затем они сговариваются, как притвориться, будто они готовы заключить мир, в котором истощенный войной нумидиец крайне нуждался». Таким образом, опасения за личную безопасность перевесили в Бокхе нравственные страдания по поводу непосредственного участия в измене, и мавританский царь выдал своего родственника римлянам.

Единственное, что трудно осмыслить, так это доверчивость Югурты в отношении Бокха на заключительной стадии войны. По свидетельству Саллюстия после раскрытого заговора Бомилькара: «Теперь уже Югурта ни днем, ни ночью не знал покоя. Все вызывало его подозрение – и место, и люди и время суток. Сограждан и врагов он боялся одинаково, каждый раз проводил ночь в другом месте, часто совсем не подобающим для царя. Иногда, внезапно проснувшись, он хватался за оружие и поднимал тревогу. Так он и жил в страхе, близком к безумию».

Со слов летописцев мы знаем, что в близком окружении Бокха было много подкупленных Югуртой людей, лояльность которых в отношении царя Нумидии постоянно поддерживалась взятками. Согласно Саллюстию: «Поняв, что у него уже нет достаточно прочной опоры в борьбе с Метеллом, Югурта щедрыми подарками и еще более чрезмерными обещаниями привлек на свою сторону приближенных Бокха. Обратившись с их помощью к царю, он склоняет его к войне против римлян. Узнав, что Бокх медлит с принятием решения и, колеблясь, взвешивает доводы в пользу войны и в пользу мира, Югурта снова, по обыкновению подкупил подарками его приближенных».

Золото Югурты неоднократно меняло планы царя Мавритании. По Саллюстию: «Бокх ответил Марию, что если он позволит, то царь готов направить послов к Сенату. Получив такую возможность, варвар, однако, снова изменил свои планы – по настоянию друзей, которых подкупил Югурта». Согласно сведениям Плутарха во время триумфа Мария по случаю победоносного завершения Югуртинской войны: «несли три тысячи фунтов золота, пять тысяч семьсот семьдесят пять фунтов серебра в слитках и двести восемьдесят семь тысяч драхм звонкой монетой». Напомню, что римский фунт равнялся 327 граммам. В триумфальной процессии находился и сам Югурта с двумя сыновьями. Располагая огромными сокровищами, Югурта не скупился на подкуп не только людей Бокха, но и высокопоставленных римских чиновников, что позволило ему на протяжении шести лет не без успеха противостоять римским легионам, и в войне с Римом подкуп являлся главным оружием нумидийского царя.

В античной истории в ходе войны встречи непримиримых врагов для ведения переговоров не являются единичными. Но при этом, опасаясь коварства со стороны врага, противники соблюдали меры предосторожности. Встречи царей и военачальников проходили на открытой местности и при заранее определенном количестве сопровождающих людей. Ливий пишет, что: «Ганнибал посылает к Сципиону гонца с просьбой о встрече. Сципион принял предложение. Римляне расположились лагерем в шести километрах от карфагенян. Между обоими лагерями выбрали совершенно гладкое место, - чтобы исключить возможность засады, - оба полководца появились одновременно и, оставив вооруженный конвой на противоположных концах поля, сошлись ровно посередине, каждый в сопровождении единственного переводчика». По словам Полибия: «Публий и Ганнибал вышли каждый из своей стоянки в сопровождении небольшого числа конных воинов, которых оставили потом позади, а одни с переводчиками вышли на середину».

Плутарх так описывает другую встречу понтийского царя с римским полководцем: «Встреча состоялась в Дардане, что в Троаде. Митридата сопровождало двести военных кораблей, двадцать тысяч гоплитов, шесть тысяч всадников и множество серпоносных колесниц; Суллу четыре когорты пехоты и двести всадников». Как мы видим, понтийский царь из опасения попасть живым в руки врага, обеспечил свою безопасность присутствием большой армии, но, тем не менее, при личной встрече условия для безопасного ведения переговоров были соблюдены. Согласно Аппиану: «Сулла из Кипсел, а Митридат из Пергама сошлись для переговоров. Оба они спустились на равнину с небольшой свитой, на виду обоих войск».

После одержанной победы в битве при Каррах парфянский военачальник Сурена предложил римскому полководцу Марку Крассу вступить в переговоры. По сведениям Плутарха: «Варвары прекратили бой, и Сурена в сопровождении высших военачальников спокойно подъехав к холму, спустил тетиву лука и протянул правую руку. Он приглашал Красса обсудить условия перемирия и тот послал двух братьев Росциев узнать, на каких условиях должна состояться встреча и сколько человек отправляются на переговоры». Но по причине падения дисциплины в рядах римской армии и проявленного недовольства легионеров задержкой времени, Красс не соблюдая положенных в таких случаях мер предосторожности, был вынужден вступить в переговоры с Суреной, и коварно убит парфянами.

Бокх и Сулла понимали, что в их окружении присутствуют подкупленные Югуртой люди и поэтому делали вид, что их намерения направлены исключительно на достижение мирного договора между Римом и царем Нумидии. По Саллюстию: «При Бокхе в качестве ближайшего друга находился один нумидиец по имени Аспар, которого Югурта, узнав о приглашении, посланном Сулле, направил своим представителем и для того, чтобы он незаметно разузнавал намерения Бокха. Поэтому Сулла отвечает, что в присутствии Аспара он будет краток, а остальные переговоры будет вести тайно, один на один или в присутствии немногих. На следующий день царь вызывает к себе Аспара, посла Югурты, и говорит ему, будто он узнал от Суллы, что на определенных условиях можно положить конец войне. Аспар с радостью выезжает в лагерь Югурты, затем спешит обратно к Бокху и сообщает ему, что Югурта готов исполнить все, что от него требуется. Но пусть Бокх постарается, чтобы все собрались вместе, будто бы для переговоров о мире и там выдаст ему Суллу.

Затем Бокх велит позвать Суллу и, следуя своему плану, готовит засаду нумидийцу. Когда наступил день, и Бокху донесли, что Югурта неподалеку, он в сопровождении нескольких друзей и нашего квестора как бы в знак уважения выходит навстречу Югурте и поднимается на холм, превосходно видный всем, кто скрывается в засаде. Нумидиец с большой свитой своих приближенных, как договаривались – безоружных, поднимается туда же, и по данному знаку на него тотчас бросаются со всех сторон. Спутников его перебили, Югурту в оковах выдали Сулле и тот доставил его Марию».

Из рассказа летописца мы понимаем, что всегда крайне осторожный человек в подобных делах Югурта в данном случае допустил роковую ошибку. Он позволил Бокху устроить встречу с Суллой в местности, в которой можно было спрятать засаду и лишить его возможности для своевременного бегства в свой лагерь. Количество римлян в распоряжении Суллы было относительно небольшим и в случае вооруженного противостояния с Югуртой, римский военачальник мог рассчитывать только на мавританцев. Мы не знаем, каким числом воинов располагал Югурта при уходе из Нумидии к Бокху, но надо полагать, что их количества и боевых качеств должно было хватить для успешного отражения атаки мавританцев на свой лагерь.

Если учесть, что Волукс, сын царя Бокха, посланный отцом с тысячей всадников навстречу и для охраны Суллы на пути следования в Мавританию боялся приближения Югурты, то понятно, что численность воинов нумидийского царя не ограничивалась всего лишь несколькими сотнями воинов. По словам Саллюстия: «Мавр (Волукс) вдруг прибежал к Сулле встревоженный и сказал, что по сведениям разведчиков, Югурта близко и тут же настоятельно советовал Сулле ночью тайком бежать с ним». Как мы видим из повествования летописца, Волукс даже не рассчитывал на свою тысячу мавританских всадников в возможном противостоянии с Югуртой и старался избежать непредвиденной встречи с нумидийским царем.

В случае численного неравенства и невозможности оказания вооруженного сопротивления мавританцам Югурта по обыкновению мог воспользоваться бегством и уйти от преследования противника под прикрытием конных телохранителей. Имея хранящиеся в тайниках неограниченные средства для ведения затяжной партизанской войны против римлян, Югурта собрал бы новую армию и в первую очередь вторгся на территорию Мавритании. Учитывая большое количество сторонников в царстве Бокха как в ближайшем окружении мавританского царя, так и среди населения, Югурта обладал возможностью без кровопролития устранить своего тестя как правителя Мавритании и в качестве национального героя продолжить освободительную войну за возврат независимости Нумидии.

В комментариях на историческом форуме было высказано единодушное мнение, что у Югурты не было никаких шансов одолеть Рим в войне или заключить мир на приемлемых условиях, если бы его не предал Бокх. Я считаю иначе. В том же году, когда Югурта был передан Сулле царем Мавритании, в битве при Араузионе тевтоны и кимвры уничтожили две римские армии, в результате чего Италия оказалась совершенно беззащитной перед полчищами варваров. По словам Саллюстия: «В это же время наши полководцы Квинт Цепион и Марк Манлий потерпели поражение от галлов. Вся Италия трепетала от страха». Потери римлян в сражении составили от 80 0000 до 120 000 человек. Марий с армией был срочно отозван из Северной Африки на родину по причине возникшей внешней угрозы. Но после одержанной победы тевтоны остались предаваться грабежу в Галлии, а кимвры направились в Испанию. Тогда никто не предполагал, что Рим получит небольшую отсрочку во времени для того, чтобы подготовиться к отражению угрозы с севера. Поэтому в случае отказа Бокха выдать Сулле царя Нумидии, римляне минимум на пять лет оставили бы Югурту в покое, сосредоточившись исключительно на решении неотложных внутренних проблем. А последовавшие гражданские кровопролитные междоусобицы между сторонниками Мария и Суллы, Союзническая война италиков с римлянами, а также начавшаяся война с могущественным царем понтийского царства Митридатом VI Эвпатором гарантировали Югурте продолжение независимого правления на долгие годы.