«Товарищ Сталин, верните
карты!»
- Оцените статью:
Просмотров: 5
Как генерал Штеменко потерял
секретные карты Генштаба.
Генеральный штаб во время
войны ежедневно готовил
доклады для Сталина, а вместе
с ними и карты, на которых
указывались линия фронта,
расположение войск, схемы
укрепленных рубежей, и другая
значимая информация.
Документы эти
предназначались для узкого
круга лиц и были секретными.
За их потерю ответственному
лицу грозило серьезное
наказание – от четырех до
шести лет исправительно-
трудовых лагерей.
Как водится, с кем-то да
должно было это произойти, и
вот однажды генерал
Штеменко с ужасом
обнаружил, что не может
найти двух секретных карт.
Чем все это кончилось, и как на
это отреагировал Сталин, он
рассказывает в своих
мемуарах:
«С операцией
«Кутузов» [наступательная
операция во время Курской
битвы] у меня связаны очень
неприятные воспоминания
личного плана. В один из дней
ее, явившись вместе с А. И.
Антоновым на обычный
доклад в Ставку, я, как всегда,
разложил на столе карты по
каждому фронту в отдельности
и одну сводную. Доклад
несколько затянулся, но
проходил в спокойной
обстановке. Так как тут же
следовало решить ряд
вопросов по использованию
танков, И. В. Сталин пригласил
Я. Н. Федоренко. Тот вошел и,
не дожидаясь конца нашего
доклада, стал раскладывать
свои ведомости, справки,
списки и другие документы
поверх моих карт. Отвечая на
вопросы Верховного
Главнокомандующего, Яков
Николаевич не всегда сразу
находил нужные данные,
перекладывал бумаги с места
на место, выложил на стол и
свой видавший виды
портфель, чего мы никогда не
делали.
Когда с докладом по
обстановке все было
закончено, я сложил карты и,
перед тем как покинуть
кабинет Верховного, еще раз,
по выработавшейся уже
привычке, внимательно
осмотрел стол. Там оставались
только документы Федоренко.
В Генштабе, как всегда, меня
дожидались начальники
направлений и отделов. По
приезде из Кремля я
немедленно же возвращал им
все их документы и давал
короткие указания, что нужно
сделать. На этот раз, однако,
два начальника своих карт не
получили — в моем портфеле
их не оказалось, в том числе
самой главной — сводной.
Первой мелькнула мысль о том,
что карты случайно захватил
Федоренко. Звоню по
телефону. Выясняется, что из
Кремля он уже возвратился, но
с документами еще не
разобрался.
— Анатолий Алексеевич! —
обратился я к Грызлову. —
Срочно выезжайте к
Федоренко, вместе с ним
осмотрите все его хозяйство
вплоть до сейфа. Может быть,
карты там. Грызлов помчался, а
я звоню к Поскребышеву.
Прошу его посмотреть, не
осталось ли чего-либо из
наших документов в кабинете
Верховного. Нет, говорит, стол
там чистый, и все разошлись.
Грызлов тоже вернулся ни с
чем: у Якова Николаевича карт
наших не оказалось.
Доложил о пропаже Антонову.
Тот посоветовал Верховному
пока не докладывать, может
быть, карты найдутся.
В тот же день вторично
поехали в Ставку, и, как
условились, о происшествии —
ни слова. Сталин тоже ничего
не сказал.
Вернулся в Генштаб. Тут —
никаких перемен: карты как в
воду канули. Теперь у меня не
осталось никаких сомнений в
том, что они у Сталина. Ведь,
кроме Ставки, я никуда не
отлучался.
Дольше молчать было нельзя.
На следующий день во время
очередного доклада у
Верховного я улучил удобный
момент и твердо сказал:
— Товарищ Сталин, сутки назад
мною оставлены у вас две
карты с обстановкой. Прошу
вернуть их мне.
Тот сделал удивленный вид:
— Почему вы думаете, что они
у меня? Ничего у меня нет.
— Не может этого быть, —
настаивал я.— Мы нигде, кроме
Ставки и Генштаба, не бываем.
Деться картам некуда. У вас
они.
Сталин ничего на это не
ответил. Вышел из кабинета в
комнату отдыха и возвратился
с картами. Он нес их, держа за
угол, в вытянутой руке и,
встряхнув, бросил на стол.
— Нате, да впредь не
оставляйте… Хорошо, что
правду сказали…
Об этом случае никогда более
ни в Ставке, ни в Генштабе
никто не вспоминал. Да и
надобности в том не было. Он
и без того послужил для меня
предметным уроком на долгие
годы».
Я больше, чем уверен, что если
бы Штеменко не признался в
пропаже или, хуже того, стал
бы лгать, то Сталин его
непременно наказал бы. Но
Штеменко был честен, а потому
все для него обошлось.
Этот эпизод в очередной раз
свидетельствует, что не смотря
на всю свою
требовательность, товарищ
Сталин был вполне лояльным
руководителем. Конечно, не
для тех, кто воровал или
злоупотреблял служебным
положением, а для тех кто
честно и профессионально
работал.
Дмитрий Голубов