Амазонки в русском фольклоре

Легенду Геродота об амазонках знают все. Многие даже пытаются их отыскать, а некоторые прилагают усилия к тому, чтобы объявить амазонок представительницами их собственного этноса.

То, что все современные этносы сформировались отнюдь не во времена амазонок при этом игнорируется.
И то, что современный грек не равен греку геродотовых времен, по-моему, очевидно, как очевидно и то, что народы современного Ирана далеко не персы времен Дария и Кира.

Однако вернемся к амазонкам. На самом деле это не такое уж и редкое явление. В пору, когда жизнь была суровой, женщины за оружие брались регулярно.

Особенно заметно это было в тех сферах, где не нужны ни особая сила, ни особая выносливость. Изобретение холодного оружия сильно уравняло людей в их противостоянии, а оружие дальнего действия, например луки, и вовсе практически аннулировали всю разницу между сильными и не очень, между мужчинами и женщинами.

А когда люди взобрались на коней, то уже не имело особого значения, кто на нем восседает: главное – как следует управляться с животиной да иметь хороший опыт стрельбы.
Женщины-воительницы, скорее, были нормой на ранней стадии развития общества. Удивляли они уже оседлые патриархальные рабовладельческие сообщества, типа древнегреческого.

Почти по всей Европе и почти по всей Азии амазонки встречались с завидной регулярностью. Но именно тех амазонок, о которых писал Отец истории, обычно соотносят со скифо-сарматским миром.
Позднее этот мир ушел в прошлое, а его носители растворились в более молодых народах, которые пришли на смену им, в т. ч. и среди восточных славян.

Трудно сказать, насколько сильно повлияли на русские былины и военные реалии скифо-сармато-аланы. Но не подлежит сомнению, что воительницы были у восточных славян уже в историческое время, что было зафиксировано историками Византии.

В русском фольклоре есть образ девы-поляницы. Судя по тексту, они лишь немного уступают мужчинам-богатырям, если уступают вообще.

Слово происходит от термина «полевать», «поляковать», что имело отношение отнюдь не к земледелию. В современном украинском охота по сей день называется «полювання».
Полякование подразумевало экстремальную форму повышения воинского статуса. Для этого воин должен был один отправиться в чистое (иными словами, в дикое) поле и найти себе там достойного соперника.

Обычно таковым был другой воин, часто из числа степняков. Бой шел насмерть, баллов там никто не подсчитывал и нокаут всерьез не воспринимал. Побежденному отрубали голову и привозили назад в качестве подтверждения своей победы (эта традиция продержится очень долго).
Становится ясно, что поляницы были такими же экстремалками, как и всевозможные Алеши Поповичи, что видно из того, что в былинах они испытывают к поляницам огромное уважение.
Добрыня Никитич так и вовсе, видимо, в целях улучшения генофонда и создания породы богатырей женился на полянице Настасье Микуличне, чьим отцом был сам Микула Селянинович.

Но началось знакомство весьма своеобразно – с поединка. Да и тот был весьма одиозным: Добрыня подъехал к Настасье сзади и со всей силы ударил будущую супругу по голове палицей.
Не сработало. Кхм… Ударил еще раз. Микулична – «ноль на массу». Догадаться, что отсутствие реакции вызвано его «приветствием», самый умный из наших богатырей не смог, поэтому, решив, что бог троицу любит, шибанул Настасью еще разок.

И оказался прав! Та повернулась, сказала, что, мол, «звиняйте, не поняла сразу – за комариные укусы ваши ударчики приняла». После чего, схватив Добрыню за волосики, швырнула его в мешок.
Чем бы там история кончилась неизвестно, но конь, не желавший везти на себе двух троглодитов, объявил забастовку.

Чтобы решить транспортную проблему, Настасья решила совместить приятное с полезным, ибо богатырская сила – это здорово, но женского счастья от нее больше не станет.
Одним словом, сказала она Добрыне, что выпустит его из мешка только под обещание жениться. Выдвинутое предложение нашло живой отклик в сердце богатыря и, со словами, «так что ж ты мне сразу не сказала?», Добрыня пообещал все, о чем просила девушка.

Далее – счастье, понимание, поцелуй и пара уходит в закат.
Известен эпизод с богатырем Дунаем, который тоже женился на полянице, которую звали, я так понимаю, обычным поляничьим именем Настасья.

Знакомство тоже началось с драки и на этот раз Настасья-2 была уже не столь сильна, как Настя №1. Затем снова любофф, свадебный пир, и типичный для той поры обычай хвастать.
Дунай хвастал храбростью, а Настасья – мастерством лучницы. Дуная это задело, и они устроили поединок в стиле Вильгельма Телля. Победила Настасья, которая три раза пропустила стрелу сквозь поставленное на голову супруга колечко.

А Дунай проиграл, ибо попал жене не в колечко, а в лоб. После такой победы он пошел, да и бросился на свой меч. Создается впечатление, что к обоим интеллектуалам когда-то сзади тоже подъезжал Добрыня Никитич со своей дубиной.

Но эти истории, так сказать, из раннего. Былина же о Василисе Микуличне несколько позднее. Пожалуй, все помнят замечательный советский мультик «Василиса Микулична».

Там главная героиня запоминается главным образом своей длиннющей косой и хитростью, которая помогла ей даже столкнуть лбами самых сильных борцов князя Владимира, оставшись самой целой.
Но в былине все не совсем так. Там она побеждает княжеских воинов в честной борьбе и стрельбе из лука, что говорит о многом. Правда, поляницей она не называется, но ее способности намекают на это вполне четко.
Дополнительным подтверждением можно считать то, что, хотя она и Василиса, а не Настасья, но тоже Микулична. Вот что значит гены!

Подобные воительницы явно были реликтом родоплеменного периода и общества эпохи военной демократии. На более поздних этапах общественного развития они обнаруживаются редко, что объясняет, почему в Западной и Центральной Европе воительницы исчезли значительно раньше, чем у нас.

Однако был случай, когда во время походов Святослава Игоревича, в битвах участвовали не только наши воительницы, но и болгарские, что очень интересно, поскольку Болгария к тому времени уже успела обрести некоторые государственные формы, которые у Руси еще только намечались.
Некоторые, правда, связывали исчезновение воительниц с распространением христианства, отводящего женщинам довольно скромное и притом подчиненное место в жизни.
Однако известно, что в Болгарии еще было много язычников, которые были крайне недовольны диктатом церкви и даже устраивали восстания.
Вполне возможно, что болгарские воительницы были реликтом того воинственного непокорного языческого мира, где оружия не чуждались даже женщины.
Впоследствии это ушло и у болгар, и у нас, но отдельные случаи все же случались. Так известно, что в середине XVII века во время сражений с турками, среди казаков были и женщины, которые так же, как и геродотовы амазонки умело поражали врагов стрелами.