Анку, предвестник смерти. Бретонские мифы

С наступлением сумерек во французской Бретани слышится скрип несмазанных колес - это анку́ выезжает на своей телеге за теми, кому предстоит умереть.

Анку́ выглядит как высокий изможденный мужчина с длинными белыми волосами. Он носит черный плащ и черную широкополую шляпу, скрывающую лицо. В сумерках трудно рассмотреть, что там под шляпой: человеческое лицо? Или голый череп?

Раньше у анку́ было копье, но теперь он носит с собой косу, вывернутую острием наружу. Когда он косит, то не тянет косу к себе, а делает выпад от себя. Ездит он на телеге, запряженной двумя лошадьми, одна из них обычная, другая - полутруп. Телега анку́ наполнена камнями и душераздирающе скрипит, и плохо, если вы услышите за спиной этот скрип, но еще хуже - если следом за скрипом раздастся стук. Значит, он только что сбросил камень, чтобы освободить место в телеге для еще одной души. Может быть, вашей.

Анку́ передвигается по старым, давно заброшенным дорогам, ведь мертвые ходят там, где привыкли. Заброшенные дороги в Бретани зовут дорогами мертвых. Нельзя закрывать эти дороги, ведь анку́ разозлится, если не сможет проехать.

Свой анку́ есть на каждом кладбище во французской Бретани. Последний умерший в году человек становится анку́ и его душа застревает на земле на целый год, выполняя страшные обязанности вестника смерти, пока его не сменит новый анку́.


Но иногда он приходит к кузнецам - тем, что много работают и не соблюдают даже "Святой час" - время, которое добрым католикам предписано проводить в молитве и поклонении Святым Дарам. Кузнец, который потрудился для анку́, после этого уже никому не сделает работу.

Такую историю рассказал Анатоль Ле Бра, бретонский бард и собиратель фольклора.

История кузнеца (Анатоль Ле Бра, "Легенда о Смерти")

Фанш ар Флок’х был кузнецом в Плумильо. Так как был он мастер образцовый, то работы у него всегда было больше, чем он мог выполнить. Вот почему как-то накануне Рождества он и говорит своей жене после ужина:

— Придется тебе в эту полночь идти с детьми к мессе одной. Мне еще осталось сделать пару колес, я обещал их отдать завтра утром обязательно, а когда я их закончу, то мне только до кровати добраться.

На что жена ему отвечает:

— Постарайся хотя бы, чтобы колокол к заутрене не застал тебя за работой.

— Ну, в это время у меня голова будет уже на подушке.

И, сказав это, он вернулся к своей наковальне, а жена стала собирать детей и сама собралась идти в церковь в село, которое находилось на расстоянии одного лье от кузни. Погода была ясная и холодная, с легким инеем. Когда вся команда тронулась в путь, Фанш пожелал им доброго праздника.

— Мы помолимся за тебя, — сказала ему жена, — а ты не забудь — не пропусти святой час.

— Нет, нет. Можешь быть спокойна.

И он с жаром принялся бить по железу, насвистывая какую-то песенку, как он обычно делал, всем сердцем отдаваясь работе. Время бежит быстро, когда работа спорится. Фанш ар Флок’х и не заметил, как оно пролетело. И потом, надо думать, звук его молота по наковальне помешал ему услышать далекий звон рождественских карильонов, хотя он специально открыл окна кузни. Во всяком случае, к заутрене прозвонили, а он все еще работал. Вдруг заскрипела дверь.

Удивившись, Фанш ар Флок’х замер с молотом в руках и посмотрел на входящего.

— Здравствуйте, — прозвучал скрипучий голос.

— Здравствуйте, — ответил Фанш.

И он всмотрелся в лицо вошедшего, но не смог различить его черт: низко опущенные широкие поля его войлочной шляпы бросали тень на лицо.

Был это человек высокий, немного сутулый, одетый по-старинному в куртку с длинными фалдами и в штаны, завязанные над коленями.

— Я увидел, что у вас свет горит, и вошел, мне нужно, чтобы вы сделали срочную работу.

— Фу ты, черт! — воскликнул Фанш. — Вы попали неудачно. Я должен еще закончить это колесо, и, как всякий добрый христианин, я не хочу, чтобы колокол к заутрене застал меня за работой.

— О! — сказал человек со странной усмешкой. — Уже четверть часа, как отзвонили к заутрене.

— Господи, это невозможно! — вскричал кузнец, роняя свой молот.

— Но это так, — подтвердил незнакомец. — Так что поработаете вы больше или меньше... К тому же то, о чем я прошу, вас задержит ненадолго: мне нужно только приклепать один гвоздь.

И, говоря это, он выдвинул широкую косу, которую до этого прятал за спиной, так что видна была только ее ручка, которую Фанш принял за палку.

— Видите, — продолжал он, — она немножко болтается: укрепите ее быстренько.

— Бог мой, ну конечно! Если только это, — отвечал Фанш, — то я сделаю.

К тому же человек говорил голосом властным, не допускающим отказа. Он сам положил косу на наковальню.

— Э, да она закреплена у вас в обратную сторону, ваша коса! — заметил кузнец. — Лезвие-то наружу! Что это за умелец делал вам такую работу?

— Об этом не беспокойтесь, — строго ответил человек. — Косы бывают разные. Оставьте ее как есть и только укрепите.

— Как вам угодно, — пробормотал Фанш ар Флок’х, ему не очень-то нравился тон, которым с ним говорил человек. И одним ударом он вбил другой гвоздь на место выпавшего.

— Теперь я должен вам заплатить, — сказал человек.

— О, об этом не стоит и говорить.

— Нет, всякая работа должна быть оплачена. Но я дам вам, Фанш ар Флок’х, не деньги, а то, что дороже серебра и золота: доброе предупреждение. Отправляйтесь спать и подумайте о вашей кончине. А когда вернется жена, прикажите ей снова отправиться в село и привести священника. Работа, которую вы только что сделали для меня, — это последнее дело в вашей жизни. Kenavo! Прощайте!

Человек с косой исчез. А Фанш ар Флок’х почувствовал, как у него подгибаются ноги: ему едва хватило сил добраться до постели, в которой, в предсмертном поту, нашла его жена.

— Возвращайся, — сказал он ей, — за священником.

И при первом крике петуха он отдал Богу душу, и это после того, как он починил косу Анку.


С инета...