Старое распятье

Анатолий Павлович Погудин не боялся ничего. Нет…. Начать следует не так.

Толян, по кличке Шило, не боялся ни Черта, ни Бога. За свои 35 лет он четко уяснил – человек человеку волк, и чем острее и крепче твои зубы, тем легче выжить. А школа выживания началась еще в детстве, когда воровал еду у пьяной матери и ее хахалей и от них же получал синяки и переломы. Мать умерла, отравившись паленой водкой, и Толик попал в детский дом. Там его, из-за изъеденного оспой лица, прозвали Шилом Бритый.

Маленького роста, из-за постоянного недоедания очень щуплый, Толик кидался на каждого, кто пытался над ним посмеяться, словно маленький дикий зверек. Зная, что обидчики сильнее его, мальчишка плевал на негласные правила «ведения боя». Он кусался, царапался, бил лежачих, хватал палки, камни и бил ими, не думая о последствиях. Постепенно, желающих сцепиться с Толиком не стало, а обидное прозвище сократилось до одного слова - Шило.

Дальнейшая судьба сложилась как и у многих из его окружения. Срок по малолетке, потом еще одна судимость. Эти годы сбили с Толика лишний гонор, четко разъяснив, что можно, а что нельзя.

Освободившись, гражданин Погудин в поле зрения правоохранительных органов больше не попадал, хотя делами занимался исключительно криминальными. Просто он четко усвоил уроки жизни и стал осторожным, как зверь, изворотливым, как змея. Даже когда взял на душу грех убийства (не хотел, да вот так вышло) душевных мук не испытывал и по ночам спал спокойно. Друзей шило не имел, с женщинами не связывался (когда природа требовала свое, предпочитал профессионалок).

А сегодня... Кому скажешь – не поверят, но Шило боялся. Это почти забытое чувство скручивало кишки в животе, выступало на лбу холодной испариной и поджимало пальцы на ногах. Матерясь на чем свет стоит, Толян никак не мог заставить себя войти в этот странный дом. А войти было необходимо. Потому что он, вот такой матерый, недоверчивый одиночка - облажался. Как говориться, и на старуху бывает проруха. Не с тем человеком оказался, да не в том месте и попал на деньги. Репутация сыграла свою роль, и ему дали время, даже не включив счетчик. А деньги большие. И могло бы все закончиться совсем не хорошо, да старый знакомый дельце подсказал. Одному чудику, что собирает необычные предметы, возжелалось добавить в коллекцию старинное распятье. Предлагал он за деревяшку из тиса, или кипариса ни много, ни мало, а 100 штук зеленых.

При встрече заказчик Толяну совсем не понравился. Невысокий, толстенький мужчина сильно потел, отводил в сторону взгляд бегающих глаз, говорил каким-то заискивающим тоном. В другой раз Шило бы отказался, но обстоятельства…. Заказчик, словно боясь отказа, сразу и наличными предложил 50 штук. И Толик взялся за дело.

Владели распятьем какие-то сектанты. Эти фанатики построили в глуши что-то вроде церкви. Километрах в тридцати от ближайшего села, в лесу, на широкой поляне они возвели мрачное здание, высотой примерно этажа на два. В строение не было окон, только дверь, которая из-за своей высоты казалась узкой. Постройка была из темной древесины и поэтому казалось, что простояла в этом лесу уже очень много лет.

Вот за этим домом и наблюдал Шило уже два дня, пытаясь выгадать момент, когда можно войти, и с наименьшими усилиями и потерями, вынести артефакт. И чем дольше Толик наблюдал, тем хуже ему становилось. Хотел уже плюнуть на все и вместо тихого воровства устроить дерзкий грабеж, но не успел. Невдалеке от здания остановилось три автомобиля, и человек десять, не меньше, скрылось за узкой дверью.

Толян зло сплюнул. Вода закончилась еще утром, бутерброды тоже. И комары, казалось, выпили уже всю кровь. Солнце клонилось к горизонту и комарья становилось все больше. «Все хватит! Только эти фраера на машинах свалят, заберу деревяшку. Если кто рыпнется – завалю» – нервничая, решил Толик.

Когда стемнело, на стене здания, как и прошлой ночью, бледно засветилась, нанесенная какой-то необычной краской пентаграмма. Из дверей вереницей вышли облаченные в белые балахоны люди и расположились полукругом перед своей мрачной церковью. Из здания вышли еще двое ряженных (как назвал их Толян). Один из них поджог кучу хвороста в центре поляны. Освещенные яркими бликами костра стволы деревьев, казалось, отгородили это странное место от всего мира.

Второй ряженный закрепил в центре пентаграммы перевернутое распятье. Толик его сразу узнал. На фотографиях крест выглядел не таким устрашающим и казался намного меньшим по размеру. Хотя заказчик предупреждал, что нести его одному будет несколько сложно.

Все участники ритуала затянули какую-то заунывную песню. Шило почувствовал, как тело покрылось мурашками. Коротко стриженные волосы на затылке зашевелились. «Устроили, бл*ть, танцы с бубнами» – проворчал мужчина. Под монотонный речитатив, со стороны машин в освещенный круг двое в балахонах ввели совершенно голую девушку. По ее заторможенным движениям Толик сразу понял, что девка под наркотой. «Что-то этот кордебалет мне совсем не нравится» – пробормотал Шило. Появилась мысль потихоньку уйти и попробовать удачу через несколько дней, но словно какая-то сила удерживала на месте и не давала отвести взгляд от поляны.

Тем временем несколько мужских рук словно куклу перевернули девушку и закрепили на распятье вниз головой. Толик видел, как она медленно крутила головой, слабо пытаясь освободиться. Один из ряженный воздел руки к небу и глухое пение смолкло. В ночной тишине раздавался лишь треск костра, да тихий, что-то бормочущий женский голос. Главный (как решил Толик) опустил руки и начал нести какую-то тарабарщину. Потом подошел к девушке, и ночную тишину разбил пронзительный девичий визг. У Шила похолодело все внутри. Толян видел не мало кровавых драк, да и сам участвовал во многих из них, но сейчас ему стало страшно.

Стоящие вокруг костра опять затянули, раскачиваясь, песню, а главный неторопливыми движениями доставал из взрезанного живота девушки внутренности и растягивал их к углам пентаграммы как жуткую гирлянду. Сорвав голос, жертва лишь страшно и громко хрипела. Толик кожей чувствовал, как вокруг сгущается зло. Хотелось бежать сломя голову, но похолодевшее тело не двигалось с места. Предводитель фанатиков в залитом кровью балахоне подошел к костру. С трудом сдерживая рвотные позывы, Шило смотрел, как бросив в костер что-то из внутренностей девушки, этот сумасшедший начал почти кричать непонятные, пугающие слова. Толик собрал все силы и, развернувшись, кинулся в темноту леса.

Не пробежав и пяти шагов, мужчина с шумом и треском упал.
Глаза, после света костра, совершенно не видели преград под ногами. Толик испуганно замер (вдруг эти психи услышали шум) и прислушался.

Внезапно свет на поляне стал ярче в несколько раз, раздался громкий рев, и крики ужаса. Вскочивший на ноги Толян наблюдал, не в силах отвести взгляд, как на поляне беснует жуткое существо. Состоящее, казалось, из огня оно хватало и рвало на части вопящих от ужаса, мечущихся по поляне фанатиков. Костер, взвившись к небу, перекинулся на мрачное строение. Яркий свет пожара осветил окровавленные части тел, разбросанные по все поляне. Во все стороны разлилась волна зла, от которой стыла кровь в жилах и сжималось сердце. Злая, могучая сила сжимала невидимой рукой голову, наливая глаза горячей болью. Ужас переполнял все тело первобытным трепетом перед жестоким божеством. Толик, рухнул на колени, прижав к груди трясущиеся руки. Ужасное существо, похожее на вставшего на дыбы быка с оскаленной, полной острых клыков пастью, стояло в центре полыхающего пламени, сжимая в лапах распятье с белеющим на нем телом девушки. Огонь загудел, раскручиваясь вокруг исполинской фигуры. Чудовище оглушительно заревело и исчезло в языках пламени. В воздухе висел тяжелый запах горелой плоти.

Как только монстр исчез, Толян словно пришел в себя. Объятый ужасом, задыхаясь, он бросился подальше от этого места. Мужчина бежал по лесу, натыкаясь на деревья, падая и опять поднимаясь. Когда, скатившись по склону, Шило упал в воду, он закричал. Сидя по пояс в воде, он кричал и кричал, сжимая голову руками. Потом затих, но еще долго не выходил на берег.

В город Шило въехал, когда солнце уже коснулось горизонта. Ярко малиновый закат осветил расцарапанные ветками руки, подрагивающие на рулевом колесе. На ушах и шеи мужчины темнели дорожки засохшей крови. Из-за лопнувших сосудиков склера стала ярко красной, что делало взгляд голубых глаз очень жутким. Все еще чувствуя страшный холод в груди, Толик остановил машину у банка и решительно зашел внутрь. У первой же кассы он достал пистолет и, выстрелив в потолок, потребовал деньги.

Прибывшую группу быстрого реагирования Шило встретил равнодушным взглядом. На требование бросить оружие и лечь на пол, направил пистолет на полицейских, вооруженных автоматами. Ударившие в грудь пули отбросили мужчину назад. Шило медленно сполз по стойке на пол и затих. На его лице застыла счастливая улыбка, словно только сейчас он обрел покой, избавившись от всего плохого.


Автор: Галина Сказка