Отольются слёзы...

— Любка, глупая баба! Где тебя черти носят? — битый час бранился из комнаты Михаил, безуспешно зовя супругу.

Уставшая женщина сидела на кухне, рассматривая парящие за окном снежинки. Крупные хлопья снега ложились на асфальт белым полотном. Люди торопились с работы домой, суетливо семеня к остановке и забираясь в переполненный автобус. Издали показалась молодая девушка в сером пальто и, ускорив шаг, едва втиснулась в приоткрытую дверь. Грозно рыча, автобус отправился в путь.

Горькая слеза скатилась по щеке женщины. Увиденное напомнило Любе о том дне, когда она в последний миг прыгнула на ступени автобуса и вскоре совершила роковую ошибку.

Двадцать пять лет назад...

Люба глубоко вдохнула, стараясь скрыть нахлынувшие слёзы от посторонних глаз. Горечь и обида терзали сердце девушки. Впрочем, в переполненном автобусе никому и дела не было до молодой особы. За исключением цыганки, занявшей место у окна и с любопытством рассматривающую Любу. Последняя, погруженная в тяжёлые мысли, не замечала столь пристального внимания.

Постепенно люди покидали городской транспорт, освобождая пространство вокруг. Наконец место освободилось, и Люба смогла присесть.

Сняв перчатку, девушка коснулась пальцем стекла и медленно провела по морозным узорам.

— Не грусти, красавица! Могу помочь! —раздался грубый прокуренный голос у самого уха.

От неожиданности девушка вздрогнула и, обернувшись, увидела сидящую позади цыганку. Высокая, худая, в чёрном платке. Оголив ряд золотых зубов, та расплылась в улыбке. Отчего стали заметны глубокие морщины в уголках рта на тёмной коже. Люба брезгливо сморщила носик и, не произнося ни слова, отвернулась к окну.

— Михаил то женится, а тебе в девках ходить придётся! — прохрипела попутчица.

Люба оторопела: «Что? Откуда чумазой цыганке известно о нём?!» Тем не менее, по-прежнему осталась безмолвно сидеть на своем месте.

— Я могу помочь! — повторила цыганка. — Бросит предательницу Ленку, к тебе прибежит. Псом цепным у ног твоих сидеть будет! — не унималась она.

Голова закружилась. Люба почувствовала, как дыхание спёрло. Стянув шарф, крепко сжала его в руках. Слова цыганки угодили в цель. Ленка та самая бывшая подруга, что увела парня у Любы. Хладнокровная лицемерка, лишившая её счастья. Всего пол года назад Михаил и Люба вели разговоры о свадьбе, а спустя неделю она застала его и подругу в самый пикантный момент. Натягивая штаны, несостоявшийся муж несвязно бормотал о том, что Люба не так всё поняла. Наверное, лучше отговорки он и придумать не смог. В то время как бывшая подруга не скрывала ухмылки. Случившееся напоминало сюжет мыльной оперы, дешёвого сериала. С тем отличием, что происходило на яву. А сегодня до неё дошла неприятная весть: Михаил и Лена подали заявление в ЗАГС.

Значит, он сделал свой выбор. Сердце девушки рвалось от обиды. Все эти месяцы она надеялась, что Михаил одумается, бросит Лену и вернётся к ней. Она бы приняла, простила, лишь только быть с ним рядом.

— Решайся! — прошептала цыганка и, поднявшись, направилась к выходу.

Её юбка зашелестела. Стремительным шагом она очутилась на ступеньках. И обернувшись, подмигнула девушке. В следующее мгновение, так и не оплатив проезд, цыганка очутилась на улице и быстро зашагала по многолюдной улице.

Люба прильнула к стеклу, а затем внезапно сорвалась с места.

— Остановите, прошу вас! —закричала она водителю, торопливо вкладывая деньги в его ладонь. И, не забрав сдачу, молниеносно выскочила за цыганкой.

Снежные хлопья снега обрушились с небес. Прикрыв рукой лицо, Люба огляделась. Цыганка словно испарилась. Вглядываясь в спины прохожих, силилась разглядеть её силуэт.

— Ну, где же ты? — в порыве отчаяния чуть слышно прошептали губы Любы.

— Решилась, значит? — раздался знакомый голос.

Люба повернула голову и увидела стоящую перед собой цыганку.

— Верну тебе любимого. Вещи то личные, небось его остались? — прикуривая, поинтересовалась она.

В нос ударил едкий запах табака.

— Угу. Забытая перчатка подойдёт? — только и смогла вымолвить Люба.

— Сгодится. Завтра на этом месте в то же время. И ещё фотография потребуется. Ах, да! Залог - плати, остальное после! — прищурилась цыганка.

Дрожащей рукой девушка полезла в кошелек, но в том оказалась разве что мелочь для оплаты проезда и покупку хлеба:

— Дома есть. Клянусь, завтра принесу!

— Принесешь, куда ты денешься! — оскалив зубы, она вплотную приблизилась к Любе. Затем наглым образом расстегнула ворот пальто и оглядела золотую цепочку на шеи.

— Это подарок, — растерянно пролепетала Люба.

— Сюда давай! — вытянув ладонь под нос девушки, скомандовала цыганка.

Люба поддалась и, расстегнув цепочку, вручила её той. Взяв украшение, цыганка слегка потрясла цепочку в руке, словно определяя вес. Удовлетворенно махнула головой и, спрятав в карман, торопливо зашагала по снежному тротуару.

— Как вас зовут? — крикнула ей в спину Люба.

— Можешь кликать Зарой. Жду тебя завтра! — ответила та и исчезла в наступающем снегопаде.


Проходящие мимо люди с подозрением поглядывали на стоящую посреди тротуара девушку. Случайный прохожий толкнул Любу в плечо и грубо прорычал: «Прочь с дороги!»

И она словно очнулась ото сна. Бросилась было за цыганкой, но попытка найти ту в толпе не увенчалась успехом. И ей ничего другого не оставалось, как снова сесть на автобус и отправиться домой.

«Чертова цыганка! — сердилась Люба весь оставшийся вечер.— Как я могла отдать ей золотую цепочку? Аферистка! Мошенница!»

И уже едва ли верила в обещанную помощь.

Однако ночью произошло то, что переубедило девушку и заставило иначе посмотреть на произошедшее.

Люба долго не могла сомкнуть глаз. Сон обуял глубоко за полночь. Во сне ей привиделась уличная цыганка.

Она возникла из темноты. Сделав несколько шагов к дивану, склонилась над Любой и прохрипела: «Жду тебя завтра!»

Девушка вскрикнула и проснулась. В комнате никого не оказалась. И можно было решить, что увиденное - всего-навсего разыгравшееся воображение Любы. Если бы не знакомый запах табака, оставшийся в воздухе после ночной гостьи...

***

Переступая с ноги на ногу, Люба ожидала встречи. Цыганка опаздывала.

«А что, если она и вовсе не явится?» — растирая раскрасневшиеся на морозе руки, волновалась девушка. Неожиданно некто потянул её за рукав пальто и, обернувшись, она встретилась глазами с мальчиком лет десяти. Кудрявые чёрные волосы ребёнка выбились из-под шапки, и, шмыгнув нос, он проговорил: «Следуй за мной!»

Ловко проскальзывая меж прохожих, время от времени поглядывая назад и убеждаясь, что девушка не отстаёт, вел её за собой.

В скором времени они очутились у старого двухэтажного барака. Мальчишка махнул рукой, указывая подниматься по лестнице. Ветхие ступени скрипели под ногами. На встречу пробежали три девочки в ярких шелестящих юбках. За ними, окинув гостью пронзительным взглядом, спускалась старуха. Вслед за провожающим мальчишкой Люба очутилась в узком коридоре. В воздухе парил табачный дым, из приоткрытых дверей слышались голоса цыган.

— Стой здесь! — указал провожатый и юркнул в комнату, прикрыв за собой дверь.

Спустя минуту он вернулся и сообщил, что Зара ожидает девушку.

Люба нерешительно шагнула вперёд. В то же время дверь позади с грохотом захлопнулась. Тусклый свет едва освещал крохотную комнату. Зара сидела за круглым столом и, не вынимая изо рта сигарету, поприветствовала гостью. Затем жестом пригласила сесть напротив.

— Принесла перчатку и фотографию? — спросила она.

Люба утвердительно закачала головой. Дрожащей рукой вынула необходимое из сумки на стол и придвинула к цыганке.

— Хорош! — усмехнулась та, рассматривая снимок с мужчиной. Свободной рукой она взяла перчатку и поднесла к носу. Жадно втянула воздух и добавила: — То, что надо!

Щёки девушки налились жаром. Чувство тревоги усиливалось. Расстегнув пальто, она ожидающе смотрела на хозяйку.

— Потолкуем? — прохрипела цыганка. — Ты же, красавица, понимаешь, что за содеянное дважды придется заплатить?

— Конечно, сейчас! — засуетилась Люба, вынимая деньги из кошелька и протягивая их цыганке. — Вот, возьмите. Надеюсь, этого хватит?

— Вполне, — прижав ладонью деньги, ответила она. — Только я не о деньгах речь вела. Ты, девочка, привязав к себе мужика на всю жизнь, хомут на свою шею кинешь. Предупреждаю: сделанного не воротишь. Будешь с Михаилом до самой смерти. Таков твой крест за грех сотворённый и тебе его нести. А ежели бросишь, отольются слёзы по роду твоему. Наплачутся твои дети, внуки и правнуки. Не передумала, красавица?

На мгновение в душе возникла капля сомнения. Но, вспомнив нежные объятия и ласковые прикосновения Михаила, девушка вскинула голову и хладнокровно произнесла:

— Не передумала. Делайте приворот!

— Быть по твоему! — жадно сверкнув очами, цыганка припрятала деньги и приступила за дело.

Зажгла свечу и, склонившись над фотографией, принялась выливать воск. Долго, невнятно бормотала. В другой своей руке она сжимала перчатку жертвы. Цыганка велела Любе протянуть ладонь. В её руке мелькнул острый нож. Девушка вздрогнула, и капли теплой крови упали на снимок. Все эти действия по-прежнему сопровождались заклятием, слов которого Люба не могла разобрать.

Она наблюдала за Зарой, когда внезапно происходящее в комнате замедлило ход. Хлипкий огонёк свечи уже не колыхался от дыхания цыганки, а только трещал, оставляя в воздухе черную гарь. Губы цыганки двигались всё медленнее. Шепот казался недосягаемым и доносился эхом издалека. Слабость и помутнение захватили девушку. Она не имела сил произнести ни слова и лишь продолжала смотреть на склонившуюся над фотографией цыганку. И вдруг та медленно подняла голову и взглянула на Любу.

Последнюю охватил ужас. Из женщины средних лет цыганка превратилась в седовласую старуху с чёрными глазами. Ледяной демонический взгляд которой пробирался под кожу.

Любе хотелось всё бросить и бежать отсюда как можно скорее. Но тело не слушалось.

В следующее мгновение старуха прохрипела:

— Большего тебе видеть не следует!

Веки девушки налились свинцом, и она погрузилась в забытье.


Люба очнулась на обшарпанном диване, колкие пружины которого впились в спину. Голова кружилась, в ушах гудело. Повернув голову, увидела стоящую перед собой Зару. Выглядела она так же, как и в первую их встречу.

Словно в тумане, до слуха донёсся её скрипучий голос:

— Обряд завершён. Перчатку вернёшь Михаилу. Возвратится любимый к тебе по истечению трёх дней. Всё поняла?

— Да, — промямлила Люба, медленно поднимаясь с дивана и пряча перчатку в сумку.

— Он проводит тебя, — указывая на уже знакомого кучерявого мальчишку, сообщила Зара и ухмыльнулась: — Ну, прощай, красавица!

Шатаясь из стороны в сторону, словно на ватных ногах, девушка покинула комнату. Мальчишка фыркнул на снующих по коридору любопытных черноволосых сорванцов. Крепко схватив Любу под локоть, потащил к выходу из цыганского барака. Оказавшись на остановке, она спохватилась и, вынув купюру, сунула провожатому. Тот широко улыбнулся и исчез в толпе.

***

Домой Люба добралась ближе к ночи. Рухнула на кровать и погрузилась в сон.

Всю ночь её терзали тяжёлые сновидения. В которых то и дело возникала Зара, превращающаяся в жуткую старуху с чёрными глазами. Она скалила зубы и громко хохотала. Пускала в лицо клубы серого дыма и раз за разом повторяла: «Отольются слёзы!»

Утром Люба отправилась на завод, где работал Михаил. Оставив на проходной перчатку, обратилась с просьбой передать ему. Позвонила мужчине и позвала спуститься. Сама же выскочила на улицу и, затаившись снаружи, прильнула к стеклянной панораме. Спустя некоторое время появился Михаил и, поговорив с вахтёршей, забрал перчатку. Затем огляделся и, не заметив девушку, удалился.

«Получилось!» — обрадовалась Люба и поспешила домой.


И хотя ожидание было томительным, она чувствовала прилив сил. Привела в порядок в квартиру, сделав из неё уютное любовное гнёздышко. Сменила прическу, прикупила соблазнительного белья.

Цыганка не обманула. Михаил явился точно по истечению трёх дней. Пьяный, с букетом цветом возник на пороге и упал к ногам девушки. Люба, как того и следовало ожидать, приняла его.

Порхая от любви, она и не замечала тоски в глазах Михаила. Намеренно не желала знать и слышать о том, как он наведывается к Лене. Разрываясь меж двух женщин, он всё чаще стал прикладываться к бутылке. Очень скоро сопернице всё это надоело, и она окончательно прервала с ним отношения. Люба же оставалась рядом. Миша, как цепной пёс, рвался на волю, но, будучи крепко привязанным, оставался на своём месте.

Не прошло и полугода, когда Люба узнала о своей беременности. Будущая мать сообщила об этом Михаилу, и они скоро расписались. Ей думалось, что рождённое дитя скрепит их отношения. И он, наконец, забудет о Лене, избавится от пристрастия к алкоголю. Увы, становилось только хуже. Михаил пил, скандалил, дрался. Любил жену и одновременно презирал.

После рождения дочери его уволили с работы. И тогда супруг сорвался окончательно. Не просыхал ни дня.

И однажды случилась трагедия. В пьяном угаре Михаил угодил под колеса грузовика и каким-то чудом остался жив. С того дня он больше не смог встать на ноги, обслуживать себя. Оказался прикован к кровати. И начался ад для Любы. С маленькой дочкой на руках она была вынуждена ухаживать за мужем. Тот, в свою очередь, проклинал и обвинял её во всех бедах. Медленно, но верно сходил с ума. То открыто издевался и насмехался над ней, то плакал и убеждал в своей любви.

Когда дочери исполнилось семь лет, Люба решилась на развод. От былых чувств давно ничего не осталось. Кроме раскаяния за совершенную ошибку. И стоило ей приступить к действиям, как девочка серьезно заболела. Вспомнились слова цыганки: «Бросишь Мишу - отольются слёзы по роду твоему!» И женщина поняла: болезнь дочери - не совпадение. С разводом пришлось повременить.

Она снова отправилась к Заре, надеясь убедить её снять приворот, а вместе с этим сбросить оковы греха с души. И горько заплакала, когда не обнаружила старого цыганского барака. Как выяснилось, его давно снесли, а на этом месте построили гипермаркет. Искать Зару в большом городе - всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Впрочем, Люба не сдавалась и по совету коллеги с работы отправилась к некой ведунье. Та, лишь взглянув на неё, сообщила о своём бессилии.

«Прошлого не вернуть. Твой грех, твой крест до самой смерти!» — говорили одно и тоже все последующие колдуны, ведьмы, экстрасенсы, к которым на протяжении нескольких лет обращалась Люба. Цыганский обряд оказался такой силы, что никому из них не удалось его снять.

Не найдя выхода, она смирилась. Глядя на подрастающую дочь, боясь, лишь бы той не пришлось расплачиваться за её поступок, продолжала жить с мужем. Ухаживать за ним, терпеть унижения и прочие отвратительные выходки.

Время бежало. Единственная дочь выросла и упорхнула из гнезда. Софья поступила в институт, расположенный в другом городе. Окончив учебу, устроилась на работу и там же встретила достойного мужчину. Домой не приезжала, поскольку отношения с отцом не сложились. Все эти годы он не желал замечать её присутствия...

— Гадина, чтоб тебя! — прервал воспоминания гневный крик Михаила.

Люба вздрогнула и, поднявшись из-за стола, застыла у газовой плиты. Чуть поразмыслив, она протянула дрожащую руку и выкрутила все ручки. Послышалось шипение.

— Иду! — немного погодя откликнулась она и направилась в комнату, попутно распахивая двери.

Её лицо выражало спокойствие. Ни страха, ни смятения в глазах.

— Явилась! Заморить голодом меня решила? — зарычал Михаил.

Присев рядом с супругом, Люба накрыла ладонью его руку и тихо произнесла:

— Прости меня, Миша. Я очень виновата перед тобой. И сегодня я поставлю точку в истории, начавшейся двадцать пять лет назад.

— Что ты мелешь, стерва?! —вскрикнул было он, и в следующий миг в глазах мелькнула страшная догадка: — Нет! Ты не сделаешь этого!

Люба поднялась и отпрянула к креслу. Опустившись в него, откинула голову и закрыла глаза. Не имея возможности бежать, Михаил сыпал проклятиями. Колотил рукой о стену и звал на помощь соседей. Люба оставалась хладнокровна. Внезапно он смолк. Тяжёлые веки мужчины навсегда сомкнулись.

В это самое время супруга сделала последний вздох. По бледной щеке скатилась прозрачная слеза.

Обряд приворота потерял свою силу. Свой тяжкий грех Люба унесла в могилу.


МуХа. Мистические рассказы