8 июн в 22:22 
Fans Of The Unknown : 
Ржавый рыболовный траулер поднимался на гребни высоких волн, срывался и бился перелатанным дном о воду, едва выдерживая гнев северного моря. Брюхатые тучи гулко рокотали, и в глубине их войлочного чрева то тут, то там вспыхивали молнии, очерчивая кучевые метастазы.
— Какой день болтаемся, а рыбы с гулькин нос! Может, ты невезучий, а? Есть такие типы, с которыми в море вообще лучше не соваться. Слышь, Граммофон?
Игнат повернулся и встретил жесткий взгляд Кожара: грозно сведенные мохнатые брови упирались в переносицу, обветренное лицо рассекали глубокие морщины, буйные седые кудри выбивались из-под вязаной шапки, растрепанная борода паклей топорщилась во все стороны. Пятидесятилетний промысловик стоял за штурвалом и сверлил Игната мазутно-черными глазами.
— Дядь Андрей, он слышит. Не глухой. — Веня, большеглазый, как лемур (вымерли 425 лет назад) и улыбчивый, как ребенок, снимал на видеокамеру хозяина траулера, уверенно лавирующего средь бушующих волн.
— А ты не лезь в разговор, Окуляр, когда не спрашивают, — сказал Кожар. — Если б мои парни не слегли с этой новой заразой, ноги бы вашей не было на моем судне. От таких салаг, как вы, одни неприятности.
— Да не переживайте, дядь Андрей! Мы хоть и новички, но работать умеем. Без улова не вернемся!
— Если вообще вернемся. Такая хрень сама собой не рассосется. — Кожар кивнул на клокочущее небо.
Траулер взмыл под тучи, на мгновение замер и рухнул, жестко ударившись о воду. Ветровые стекла задребезжали, приборная панель лязгнула, на пол посыпались навигационные карты, журналы, карандаши и прочая мелочовка. Игнат упал и машинально схватился за горло — небольшая шайба с динамиком, заменяющая ему голос, была на месте: держалась на тонком ремне, опоясывающем шею. Он облегченно выдохнул.
— Мать твою! Чуть камеру не убил! — Веня, вцепившись в поручень, осматривал древнюю цифровую видеокамеру.
— Зачем ты это снимаешь? — спросил Кожар.
— Для истории. Вот посмотрят мой фильм… лет через двести! И узнают, что жил когда-то такой Вениамин Ястин.
— Пустая трата времени! Через двести лет некому будет твои фильмы смотреть.
— Я не верю в конец цивилизации.
— А я не верю в человечество!
В рубку, притормаживая по накренившемуся полу, вбежал долговязый юноша. Он скинул с головы капюшон и, по-кроличьи дергая носом, закричал:
— Па-а, остров! Справа по борту!
— Ну хоть одна хорошая новость. — Кожар мягко улыбнулся сыну. — Здесь и переждем.
Веня взял с приборной панели бинокль, посмотрел в него и сказал:
— Там же нет ничего!
— А ты что хотел? Харчевню с девками? — рассмеялся Кожар. — В шторм любая суша лучше моря.
Игнат забрал у Вени бинокль и вгляделся в бурлящий горизонт. Там за ревущей стихией маячил неподвижный клочок земли, ощерившийся аспидными скалами. Недалеко от берега злые волны, точно голодные псы, облизывали проржавевшие кости затонувшего судна.
***
Рыбаки высадились на берег. Справа широкий вулканический пляж сужался: скалы подходили близко к воде, оставляя небольшой проход на другую сторону острова. Слева отвесный утес врезался в холодное кипящее море.
— Нужно найти укрытие! — Кожар тяжелым напористым шагом пошел направо. Остальные последовали за ним.
После нескольких суток в открытом море Игната качало, земля неприятно врезалась в стопы, и казалось, вот-вот уйдет из-под ног. Ветер то толкал в спину, то бил в грудь: срывал капюшон и швырял соленые брызги в лицо. Рядом, не опуская камеры, суетился Веня, снимал остроконечные утесы и гудящие расщелины; черный песок с каймой морской пены; гремящие, точно кузнечный цех, грозовые тучи; море, вскидывающее в гневе темные волны-руки; и бредущих сквозь яростные порывы Кожара, Гарика и Игната.
Группа обогнула неприступный скалистый выступ, за ним море оттесняло линию берега вглубь острова, образуя бухту. Пологий песчаный пляж обрывался, и начинался крутой тесный уступ, ощерившийся угловатыми валунами.
— Пещера! — Гарик указал рукой на темный провал в одной из дальних скал.
— Отлично, сынок! Там и переждем, — сказал Кожар. И команда поспешила к пещере.
С неба обрушилась вода.
Игнат плелся в хвосте. Истоптанные ботинки опасно скользили на мокрых камнях. Волны бросались под ноги, норовили сбить и утащить в бурлящую пучину. Буйный ветер трепал прохудившийся штормовой костюм: капли дождя просачивались под одежду, холодили спину.
— Мать твою! — прорвался сквозь рев волн и раскаты грома сиплый бас.
Игнат, закрываясь руками от ветра, вгляделся в дождевую пелену. Впереди на камнях сидел Кожар и держался за ногу. Он поспешил к нему.
— Кажись, вывих, — сказал Кожар, корчась от боли, когда Игнат подхватил его под руку и поднял.
Игнат взвалил на себя грузного моряка и медленно повел его вдоль опасного выступа, замирая при каждом ударе волны о берег. Скоро на помощь подоспели Гарик и Веня. Парни сменили Игната, и он испытал необычайную легкость, когда Кожар убрал руку с его шеи и стал чужой обузой.
Спустя четверть часа команда вошла в пещеру.
Подземная галерея уходила под уклон, теряясь во мраке. Асимметричные своды поднимались на три-четыре человеческих роста. Сырой холодный воздух осьминожьими щупальцами лип к коже.
Гарик усадил отца на большой валун, достал из рюкзака палочки ХИС и надломил их. Сердцевину пещеры залил голубой свет.
— Смотри не заблудись! — бросил Кожар вслед Гарику, уходящему вглубь галереи. Потом выудил из-за пазухи флягу, скрутил крышку, сделал глоток и сказал: — Четыре века назад такую погоду назвали бы аномальной.
— Четыре века назад всю планету назвали бы аномальной, — ответил Веня, выставляя на камере баланс белого.
— Ничего, еще немного и некому будет отклонения замечать.
— Дядь Андрей, а вы из «вымирающих»?
— Ну уж точно не из жизнерадостных идиотов, что верят в сказки про возрождение. И как вам удается игнорировать реальность?
— Вы не понимаете, это перезагрузка эволюции…
Игнат без интереса слушал Веню и Кожара, ему было плевать, вымрут люди или нет, главное — самому не протянуть ноги раньше времени. Да и смысл париться о всем человеческом роде, если твое влияние на мир как у песчинки на пляже. Он отошел к входу в пещеру и задумался, отстраненно глядя на свирепые волны. Скалистый остров внушал ему неясные опасения; и некая блеклая мысль, облеченная в смутные ощущения, изводила его, точно забытое слово, что вертится на кончике языка. Он достал из кармана навигатор и сверил координаты. После нажал на шайбу с динамиком и низким электронным голосом сказал:
— Навигатор показывает: мы в море.
— Говорил же, мусор твой чудо-техник подсунул. — Веня смотрел на Игната через объектив камеры. — Надо было к моему идти.
— Твой торгаш за телефон с кнопками хотел три шкуры содрать.
— Зато он обещал открыть доступ к Сети.
— Дай посмотрю. — Кожар протянул руку. Игнат нехотя отдал перемотанный изолентой громоздкий прибор с монохромным дисплеем.
Кожар потыкал в хлипкие кнопки, похлопал по корпусу и небрежно бросил навигатор обратно, подытожив:
— Металлолом.
Едва успев поймать прибор, Игнат пристально посмотрел на Кожара.
— Чего уставился? Думаешь, если помог, буду по гроб жизни тебе обязан? Ни черта! Ты все еще мне не нравишься, Граммофон. Какой-то ты бездушный. Может, ты из этих? Синтетических? Ты вообще улыбаешься? — не успокаивался захмелевший Кожар.
— Там!.. Нашел!.. — вырвалось из недр пещеры. Гарик, сильнее обычного дергая носом, с выпученными глазами подбежал к отцу. — Дверь! Там дверь!
— Дверь?! — опешил Кожар. — Какая еще, к черту, дверь?!
— Железная! В земле!
— Открывал?
— Нет! Нет!.. — Гарик замотал головой. — Сразу к тебе!
— Пойдем, посмотрим. — Кожар вскочил, застонал и плюхнулся обратно на валун. Гарик поднял отца и повел его вглубь пещеры.
— Кажется, что-то интересное намечается. — Веня включил камеру и пошел следом за ними. — Игнат, идем!
Пещера оказалась гораздо больше, чем представлял Игнат. Обширный зал распадался на множество лазов, наполненных немой чернотой. Стены, лишенные правильных форм, перетекали в потолок, оскалившийся акульими зубами-сталактитами. Чернильный мрак, прикипевший к неровностям и впадинам, сгущала горная магматическая порода угольного цвета.
Игнат никогда прежде не лазил по пещерам, но с первых минут понял: ему не нравится. В витиеватых и бесформенных проходах и залах, будто выгрызенных гигантскими червями, ему виделось нечто угрожающее и непредсказуемое.
Троица впереди свернула в одну из червоточин в каменной толще.
За спиной послышался осыпающийся шорох — Игнат обернулся и медленно обвел подземелье лучом фонаря.
— Игнат?! Ты где там?! — Выскользнул голос Вени из глубины червоточины.
Игнат нырнул под низкий свод и уловил едва ощутимый неприятный запах. И чем дальше он уходил от галереи, тем ядренее становился смрад.
Шишковатые стены лаза выровнялись, расширились и превратились в рукотворную шахту, которая протянулась еще на два десятка шагов и закончилась тупиком. На земле лежала ржавая пыльная дверь, приоткрытая на высоту ладони.
— Ну и вонь! — Веня брезгливо скривил лицо.
— Ни черта не видать! — Кожар ползал вокруг двери и светил фонарем в щель. — Слыхал я, будто один рыбак нашел на необитаемом острове заброшенную военную базу, битком набитую разным добром. Сбыл все на черном рынке и до конца своих дней больше ни разу не выходил на промысел. А что, если и нам повезло, а?
— Хотите спуститься? — спросил Игнат.
— Нет, просто постоим здесь и уйдем! — съязвил Кожар.
— Вы же не знаете, что там?
— Не греми, Граммофон! Уверен, там наш счастливый билет в безбедную сытую жизнь.
— Как же смердит безбедная жизнь.
Кожар смерил Игната гневным взглядом и обратился к Вене:
— Давай, Окуляр, ты покрепче будешь, подсоби Гарику!
— Держи! — Веня передал камеру Игнату.
Парни схватились за кромку двери и потянули. Ржавый металл заскрежетал, словно днище баржи вспорола каменная глыба. Гарик и Веня зажмурились, сжимая челюсти, и закряхтели.
— Не-е, дохлый номер. — Веня отступил, утирая лоб. Следом сдался Гарик.
— Да что вы в самом деле! — сказал Кожар, берясь за дверь. — А ну-ка, налегли все вместе!
Веня и Гарик послушно присоединились. Игнат же не сдвинулся с места.
— Граммофон, чего стоишь? — выдавил сквозь стиснутые зубы Кожар. — Помогай!
— Нет.
— Двойная плата за рейс.
Игнат опустил видеокамеру на землю и примкнул к остальным. Край толстой и тяжелой, точно гранитная плита, двери неудобно лег в руки. Чешуйки ржи захрустели, осыпаясь крошкой, и впились в мозолистые ладони. Он напряг мышцы и вместе со всеми потащил створку вверх.
Дверь упиралась.
От натуги у Игната немела спина, огнем горели руки, и казалось, будто кости сейчас выскочат из суставов. Но он продолжал тянуть за двойную плату.
Массивные петли протяжно запели, словно горбатые киты (вымерли 405 лет назад), повернулись на треть и намертво встали.
— Хватит, — просипел Кожар, выпустив дверь из рук. После сунул фонарь под землю. Зловонная тьма, соприкоснувшись со светом, отпрянула. Внизу между стесанными каменными стенами в глухую черноту сбегали массивные ступени.
— Давайте, ребятки, спускайтесь. Разведайте, что там, — сказал Кожар.
— Дальше без меня, — отказался Игнат.
— Ты чего, Граммофон, зассал?
— Мы договаривались рыбу ловить. А на это я не подписывался.
— Тогда и добычу с нами делить не будешь!
— Возьму только обещанную двойную оплату за рейс. — Игнат развернулся и ушел.
— Ты куда?! — бросил вслед Кожар.
— На свежий воздух.
***
Море плевалось пеной. Волны вгрызались в скалистый берег. Шквалистый ветер трепал дождевую завесу, отрывая от нее клочья. В раздутых, как живот утопленника, черно-фиолетовых тучах путались ветви молний.
Игнат сидел у входа в пещеру и пытался выцарапать из неприятных ощущений и туманных намеков интуиции призрачную бессловесную мысль, которая не давала ему покоя.
— Гра-аммо-оф… Игна-а-ат!
Игнат обернулся. Кожар допрыгал на одной ноге до валуна, рухнул на него и, задыхаясь, заговорил:
— Спу-стись… проверь… что там… давно уже… парней нет… может слу… чилось чего…
— И какой мне резон?
— А как же… Веня? Твой друг.
— Не друг. Так, знакомый.
— Тройная… плата!
— Пятерная.
Кожар задумался, заходил желваками и процедил:
— Черт с тобой! Только… поторопись. Чувствует… отцовское сердце… беду.
Подхватив фонарик, Игнат встал и ушел в недра пещеры.
Игнат сбросил на землю штормовой плащ, лег на живот, пролез под ржавой дверью, утягивая за собой мелкие камешки — по лестнице рассыпался глухой стук, — спустился и закашлялся от крепкой вони.
Прикрыв рукавом нос, Игнат пошел вниз.
Свет фонаря прижимал темноту к высоким крутым ступеням, прокладывая путь между шершавых влажных стен. Эхо шагов растаптывало мертвую тишину, погребенную под тоннами камня. Сырой и холодный воздух подземелья подмораживал лицо и руки.
Дойдя до конца лестницы, Игнат остановился и направил столб света через широкий коридор. Стены, пол и потолок, облицованные железными листами, затянула красно-бурая короста.
— Веня?! Гарик?! — синтезированный голос Игната волнами разошелся по проходу.
Не дождавшись ответа, он пошел вперед. Под ногами протяжно выл пол: обшивка местами отошла, выгнулась, завернулась. С потолка, облепленного грязными плафонами, капала вода; между стыков ржавых листов высовывались тонкие узловатые пальцы сталактитов. На стенах висели таблички со схематичными рисунками: человек бежит по стрелкам к выходу.
Игнат шел наперекор эвакуационным указателям и прикидывал, куда потратить деньги за рейс. Если Кожар заплатит в пять раз больше, как обещал, Игнат махом решит все проблемы и отдаст накопившиеся долги. Теперь работа на рыболовном траулере не казалась такой уж пыткой: он с детства не любил море. Но выбирать не приходилось. Потеряв место подмастерья в сгоревшей кузнице, Игнат уже несколько месяцев перебивался случайными заработками: в обезлюдевшем мегаполисе, разбирал здания на стройматериалы; возделывал землю на фермах; искал на свалках уцелевшие вещи, чтобы загнать их скупщикам… «А если Кожар не заплатит?» — кольнула Игната неприятная мысль. Тогда он спалит чертов траулер обманщика!
Коридор свернул вправо. За поворотом путь преграждала дверь с прямоугольной дырой — отрезанная нижняя треть стального полотна толщиной с кулак валялась рядом. Игнат подошел, опустился на корточки и посветил в темноту на другой стороне — вдалеке кто-то сидел, привалившись спиной к стене.
— Веня?! Гарик?! — позвал Игнат.
Тишина.
Растянувшись на мокром холодном полу, он прополз под дверью, поднялся и припустил легким бегом. Топот, усиленный акустикой железной облицовки, рассыпался по коридору гулкой дробью. Луч света метался, ударяясь о стены, потолок, пол и приближающуюся неподвижную фигуру с запрокинутой головой. Игнат подбежал к ней и остолбенел, пригвожденный скорее шоком, чем страхом. На него смотрел пустыми глазницами мертвец, полинялый и скукоженный, как мумия. Безликое лицо с отвисшей квадратной челюстью и впалыми щеками туго обхватывала почерневшая пергаментная кожа, через которую проклюнулась скуловая кость черепа. Ветхий камуфляжный костюм был изодран в клочья, словно бедолагу ощупали гигантские когтистые лапы. В серо-синем боку темнела прореха размером с карманную флягу. Одной руки не хватало.
Игнат обогнул вытянутые ноги мертвеца и пошел дальше. Едкая ни с чем не сравнимая вонь, схожая не то с уксусом и гниющей плотью, не то с тухлыми яйцами и формалином, усиливалась.
Коридор закончился. Игнат стоял перед стальной бугристой дверью, словно посеченной изнутри ледорубом. Посередине размещалась массивная ручка-штурвал. Нижний угол дверного полотна отсутствовал — спиленная часть стояла, прислоненная к стене. Рядом валялись два обшарпанных газовых баллона, соединенных с резаком шлангами.
Игнат присел под дверью, направил свет в дыру и увидел завалы мусора.
— Гарик?! Веня?! — крикнул он.
Послышался стон.
— Парни, вы там?!
Стон повторился.
Игнат по-пластунски пробрался через выпиленное отверстие туда, откуда приходила удушающая прогорклая вонь. Встал и, отряхиваясь, осмотрелся.
В рассеянном свете фонаря возвышались громадные колонны, побитые глубокими выбоинами; кое-где выглядывали прутья арматуры, похожие на усы гигантских насекомых. От двери и до края, где заканчивался свет фонаря (но не помещение), громоздились дюны мусора: сломанная мебель, куски помятого металла, осколки пластика и стекла, обломки разбухшей фанеры…
— Гарик?! Вен?! — позвал Игнат.
В ответ — стон.
Игнат пошел на звук вглубь бескрайней подземной свалки, обогнул колонну и вышел к большому кособокому кругу, сложенному из мусора. Диаметр сооружения немногим превосходил полтора-два человеческих роста; толстые стены поднимались чуть выше колена; дно было устлано заскорузлой ветошью, раскисшей макулатурой, целлофаном.
Игнат обогнул половину круга, не сводя с него взгляда, и замер. В стенах постройки между нагромождений поломанной мебели, разбитой техники, оборванных проводов, ветхих тряпок и прочего дерьма торчали… кости.
И снова силуэт неуловимой мысли проскользнул над ним, подобно касатке (вымерли 430 лет назад) над аквалангистом. Игнат попятился, оступился и упал. Фонарик выскользнул из рук — свет уперся во что-то большое.
— Гарик… — беззвучно выдохнул Игнат, и ледовитый ужас проморозил его до спинного мозга.
В соседнем круге из мусора среди склизких ошметков и вязкой полупрозрачной секреции с отвратительным кисло-горьким запахом лежал обнаженный Гарик, раздутый до невероятных размеров, точно отожравшаяся личинка колорадского жука. Игнат осторожно дотронулся до него и одернул руку — кожа была желеобразной, как студень. От прикосновения водянистые зрачки Гарика заметались по вытаращенным белкам. Из приоткрытых разбухших губ выскользнул болезненный стон.
В конце зала, скрытого тьмой, затрещал утробный стрекот (Игнат впервые слышал ни на что не похожие резкие звуки). Гарик надсадно завыл. За стрекотом поднялся шум — кто-то быстро бежал по мусорным дюнам. Страшно вращая глазами, Гарик выл все громче и громче. Шум стремительно приближался. Игнат второпях выкарабкался из круга и спрятался за ближайшей колонной.
Вой Гарика стих. Послышались возня и стрекот. Столб света дернулся, и Игнат вспомнил про фонарь, забытый в кольце из мусора.
Он выглянул из-за колонны и обмер. Над Гариком нависло нечто невообразимое с излишне длинными мускулистыми конечностями, похожими на ноги краба-паука (вымер 385 лет назад), которые возвышались над продолговатым туловищем, закованным в молочно-серый панцирь. Из глубины панциря тянулись вьющиеся усики, облепленные желтыми глазками, и жирные червеобразные отростки, а над ними раскинулся веером непомерно высокий ворот из костяных крюков. На спине твари лежал огромный кокон.
Червеобразные отростки погрузились в желейную плоть раздутого, как дирижабль, Гарика и принялись поедать его. Полупереваренные до комоватой каши внутренности вываливались из живота. Кровь растянулась клейкой слизью. Добравшись до костей, тварь проворно перебирала их передними трехпалыми конечностями и укладывала в стены мусорного круга.
— Гнездо! — догадался Игнат.
Раздался глухой хлопок. Высоко вверху вспыхнула искра, она неслась по дуге подобно комете, излучая красный дрожащий свет. Тьма плавно расступалась перед ней и смыкалась позади белого дымового хвоста. Взору Игната предстал громадный зал, похожий на станцию метро (в вестибюлях подземки он бывал, когда совершал вылазки в вымерший город). На полу среди мусорных дюн большими кратерами выделялись пустые гнезда. На колоннах, под потолком, висели полупрозрачные органические мешки, внутри которых толкались, точно в утробе матери, созревающие длинноногие монстры. Свет погас.
В гнезде, укрепленном костями Гарика, поднялся шум. Игнат выглянул. Мягкие прожорливые отростки монстра втянулись под панцирь. Усики, обвешанные гроздьями глаз, удлинились и рассредоточились. Кокон на спине развернулся в длинный толстый хвост, который распался еще на несколько гибких хлыстов, вооруженных скорпионьими жалами. Монстр выбрался из гнезда и помчался к месту падения кометы.
— Скорей! Валим! — Веня вылетел с другой стороны колонны, схватил Игната за руку и потащил.
За спиной нагонял топот, шуршал мусор, рокотал утробный стрекот. Игнат перепрыгивал через гребни хлама, не отставая от длинноногого Вени — фонарь был только у него.
Мимо Игната пролетел хвост — жало врезалось в стоящую впереди колонну. Второй хвост разбил пустое гнездо, третий — протаранил гору мусора, четвертый…
— Стой! — приглушенно прокричал Игнат, схватил Веню за кофту и дернул к себе. В двух шагах от них в пол вонзилось четвертое жало. Пятый хвост ударил в дверь с ручкой-штурвалом.
— Назад! — Веня побежал обратно.
Игнат замешкался и оказался в одном прыжке от монстра. Хвосты твари взметнулись и устремились к нему. Он отскочил в сторону. По дверному полотну застучала частая дробь. Игнат перекатился через плечо, поднялся и посмотрел на монстра: хвосты извивались, пытаясь высвободить жала, увязшие в стальной двери; мощные конечности упирались в пол; костяной воротник скреб по металлу; утробный стрекот наливался яростью.
Монстр вырвал из двери первое жало. Игнат бросился бежать. Он почти ничего не видел в сгущающемся мраке и наудачу лавировал между мусорных куч, перескакивал через обломки рухляди. Свет, обрамляющий силуэт удирающего Вени, метался далеко впереди. Еще немного, и тьма накроет Игната, погребет под собой и бросит на съедение монстру.
За грудной клеткой словно долбил отбойный молоток. Воздух не умещался в легких. Правый бок раздуло от боли. Игнат замедлился. Свет вместе с Веней нырнул в один из коридоров. Но темнота не поглотила зал: справа разливалось свечение.
— Фонарь! — вспомнил Игнат и бросился к гнезду монстра.
Он ввалился в круг из мусора, поскользнулся на полупереваренных внутренностях Гарика и рухнул в вязкую лужу. Из глубины зала донесся стрекот. Игнат подхватил фонарь, перепачканный склизкими останками, подполз к стенке гнезда, перелез через нее, вскочил и побежал.
Он слышал, как позади хвосты монстра со свистом рассекают воздух; как жилистые конечности ловко перебираются через мусорные хребты; как громкие утробные щелчки расходятся по залу и разбиваются о стены.
Один из хвостов твари бросился Игнату под ноги. И за мгновение до того, как жало чуть не прошило голеностоп, он оттолкнулся от пола, влетел в черный проем и упал в шевелящееся визжащее месиво. Прогремела череда яростных ударов. Следом обрушился грохот. Игнат обернулся, с ужасом ожидая увидеть несущегося на него монстра, — в свете фонаря раздувались клубы пыли, а из железобетонных обломков торчал извивающийся хвост.
Веня подбежал к Игнату и, придерживая видеокамеру, болтающуюся на ремне через плечо, помог ему подняться и стряхнуть с одежды длиннотелых морщинистых крыс, похожих на голого землекопа (исчезающий вид) с бессчётным множеством лапок и раздвоенным хвостом. На мелких мордах вращались огромные глазища навыкате. Пасти были нашпигованы острыми зубами.
— Твою мать! Ты когда-нибудь видел таких? — Веня брезгливо отпихивал ногами грызунов.
Отдышавшись, Игнат нащупал на шее голосовой аппарат, нажал кнопку и спросил:
— Что это за хрень с хвостами?!
— А я откуда знаю?! Мы только вошли, а тут эта тварь как выскочит, и сразу на Гарика. Ну я рванул куда глаза глядят… Забежал в какую-то каморку и сидел там в ступоре, пока в себя не пришел. Потом думаю, валить надо. Ракетницу здесь подобрал… Хотел в тварь пальнуть, а эта чертова пукалка заела. Пока разбирался что да как, она возьми и выстрели. Тварь — за огоньком, я — к двери. Смотрю, ты за колонной прячешься… — Веня притих, будто снова впал в ступор, потом добавил: — Бедный дядя Андрей. Он с ума сойдет, когда узнает…
Перед глазами Игната возник раздутый Гарик. А ведь сейчас он тоже мог бы лежать в гнезде рядом с его останками — в груди заиндевело от ужаса. Дважды за жизнь он был близок к смерти: первый раз, когда чуть не умер от неизвестного вируса; второй — сегодня.
— Как думаешь, откуда оно? — Веня кивнул на хвост монстра, засыпанный бетонными обломками.
Игнат пожал плечами.
— Что делать будем?
— Выбираться. — Игнат фонариком указал на отворенную дверь поодаль от них и спросил: — Туда заглядывал?
Веня покачал головой.
Под подошвами ботинок захрустели кости крыс-многоножек — Игнат шел по живому ковру, чувствуя, как под ногами лопается живая плоть. Ослепленные светом грызуны истошно визжали, топтали друг друга, забивались в норы, срывались с перегрызенных проводов и падали на головы Вени и Игната. Первый громко ругался. Второй молча стряхивал с себя теплые противно-мягкие тушки.
Игнат остановился у открытой двери и направил луч фонаря в комнату.
— Осторожней, — предупредил Веня, — вдруг там еще одна… с хвостами…
Свет выхватил длинные ряды металлических столов, над которыми зависли роботизированные руки. В проходах стояли стулья. Вдоль стен тянулись тумбы, между них вклинились стеклянные шкафы, холодильники, хромированные этажерки.
— О-го! — восхитился Веня из-за плеча Игната и прошмыгнул с включенной камерой в комнату. — Да эта лаборатория круче, чем наша больница!
Игнат вошел следом за Веней.
Повсюду валялись колбы, микроскопы, чашки Петри, медицинские инструменты. От едкой вони крысиного помета и аммиака свербело в ноздрях. Игнат подошел к письменному столу и застыл, глядя на постер с тигром (вымерли 425 лет назад). Его внимание привлекла золотая молекула ДНК, размещенная в углу постера, рядом с двумя словами: «Холдинг «Гратола». Схематичное изображение дезоксирибонуклеиновой кислоты и название компании, подобно скальпелю иссекло его разум и выпустило давно забытые нарывающие воспоминания…
…дедушка Савва привел маленького Игната в музей навсегда утерянных биологических видов…
…дедушка Савва дарит ему на восьмой день рождения старенький микроскоп и большую коробку с документальными фильмами о животных, вымерших до конца XXII века…
…дедушка Савва рассказывает ему о шестом антропогенном массовом вымирании и холдинге «Гратола», который был единственной надеждой человечества…
…дедушка Савва отправляется изучать новый вид животного, выловленный недалеко от «мертвой зоны» и пропадает…
— Что у тебя здесь? — спросил Веня из-за спины.
— Навигатор работает, — ответил невпопад Игнат. Терзавшая его мысль-ощущение обрела словесную плоть и теперь казалась очевидной, как приливы и отливы, управляемые луной. — Координаты указывают на море, потому что здесь нет сигнала. Мы в «мертвой зоне». Либо что-то на острове глушит сигнал.
— Черт! — Веня задумался и чуть погодя сказал: — А вообще, знаешь, говорят, будто в «мертвой зоне» тоже живут люди. И вроде как неплохо устроились: еду выращивают, электричество у них и даже роботы-помощники…
Вполуха слушая болтовню Вени, Игнат смотрел на тигра на постере и думал о дедушке Савве. Много лет назад он отправился в море изучать неизвестный вид животного и пропал. Спустя несколько месяцев деда нашли на улице. Он скверно выглядел и сам на себя не походил, таких называли «истуканами». Время от времени они появлялись в разных городах, и прежде, чем их успевали отловить и изолировать, они заражали людей неизвестными высококонтагиозными вирусами и бактериями — с истуканов начинались самые страшные эпидемии.
Маленький Игнат боялся нового дедушку Савву с рыбьим взглядом. Пару раз он приходил в больницу вместе с родителями и видел старика в окне изолятора. Игнат был уверен, что это не его дед, а злой двойник, не знающий ни своего имени, ни любимого внука. Подменыш неподвижно сидел и глядел пустыми глазами в одну точку. Некогда бодрый старик с острым умом превратился в гнилой овощ — его тело быстро пожирала неизвестная болезнь, которая впоследствии убила и искалечила уйму людей, а Игната лишила гортани.
— «Возродим жертв «шестого вымирания». Виноградов Анатолий Николаевич, основатель Холдинга «Гратола». — Веня прочитал текст на постере и задумался вслух: — Гратола? Что-то знакомое…
— Они воскрешали вымершие виды. — Игнат выдвинул один из ящиков письменного стола, достал папки и лабораторные журналы и стал их перебирать.
— Точно! Лет двести назад. Что же за тварь они там воскресили? Я таких не видел ни в музее, ни в документалках. Кита видел, медведя, слона, тигра, касатку, гориллу… А этот кто?
— Этого не воскресли. Его создали. — Игнат бросил на стол раскрытую папку.
— О-о-х-ре-неть! — выдохнул Веня.
Первую страницу, озаглавленную «ХИМЕРА „ГРАТОЛА”, занимал детальный рисунок твари. Над низко посаженным ящеричным туловищем, сгибаясь под тремя углами, возвышались четыре пары поджарых невероятно длинных ног. Спину защищала толстая хитиновая броня с крючковатыми наростами. Из разросшихся шипастых позвонков тянулись бесконечные костяные лучи, разбитые на сочленения. Концы лучей закруглялись, подобно огромным крюкам, и каждый крюк довершал клык. Вместе лучи образовывали веер, раскинувшийся над пучками червеобразных щупальцев, испещренных миножьими ртами, и усиков, облепленных гроздьями глянцевых глаз, — корни пучков уходили глубоко под панцирь. Из хитиновой брюшины вырастал еще один костяной веер: нижние лучи были короче и имели дугообразную форму. Пять хвостов с жалами в покое сплетались в один, сворачивались в клубок и укладывались на спину. При обороне или атаке хвосты расправлялись.
— Что это вообще значит — гратола? — Веня припал глазом к видоискателю и стал снимать страницы с изображениями и описаниями химеры и ее внутренних органов.
— Анаграмма. По одному слогу из фамилии, имени и отчества Виноградова.
— Откуда знаешь?
— Дед рассказывал. — Игнат достал из стола ежедневник и открыл. Под обложкой мелким узловатым почерком было выведено имя и должность: Скопцов Леонид Маркович, ведущий генный инженер, руководитель 17-й лаборатории. Игнат пролистал страницы и остановился на последней записи:
21 июля 2286
«1. Джутхани — Подробный отчет о свойствах химеры 972, не предусмотренных протоколом „Гратола”.
2. Лайонс — Сравнить образцы 689, 356, 972.
3. Пак — Отчет о происшествии. Выяснить, кто допустил ошибку.
4. Поздравить с юбилеем М.Д. Рубан.
5. Алмейда и Морель — поручить набор лаборантов.
6. Обновить план пожарной эвакуации. Провести учебную тревогу».
Игнат бросил ежедневник обратно в ящик, отошел к двери, сорвал со стены план пожарной эвакуации и вернулся к письменному столу. Он положил схему подземной лаборатории поверх зарисовок репродуктивной системы химеры и, тыкнув пальцем в ближайший от них выход, сказал:
— Нам нужно сюда.
— Да-а уж… — протянул Веня и выключил камеру. — Не заблудиться бы в этих лабиринтах. Что ж, пошли.
***
Позади остались три поворота, десятки запертых и открытых дверей, несколько просторных холлов, а коридор все петлял, разветвлялся и уводил в глубины подземного лабораторного города.
Игнат замирал при каждом новом звуке, жестом останавливал Веню, вслушивался в визжащую голосами крыс-многоножек темноту и шел дальше, только если был уверен, что незнакомый звук не имеет ничего общего со стрекотом химеры.
Fans Of The Unknown : Юлия Саймоназари «Технитозой». Часть 1
Ржавый рыболовный траулер поднимался на гребни высоких волн, срывался и бился перелатанным дном о воду, едва выдерживая гнев северного моря. Брюхатые тучи гулко рокотали, и в глубине их войлочного чрева то тут, то там вспыхивали молнии, очерчивая кучевые метастазы.
— Какой день болтаемся, а рыбы с гулькин нос! Может, ты невезучий, а? Есть такие типы, с которыми в море вообще лучше не соваться. Слышь, Граммофон?
Игнат повернулся и встретил жесткий взгляд Кожара: грозно сведенные мохнатые брови упирались в переносицу, обветренное лицо рассекали глубокие морщины, буйные седые кудри выбивались из-под вязаной шапки, растрепанная борода паклей топорщилась во все стороны. Пятидесятилетний промысловик стоял за штурвалом и сверлил Игната мазутно-черными глазами.
— Дядь Андрей, он слышит. Не глухой. — Веня, большеглазый, как лемур (вымерли 425 лет назад) и улыбчивый, как ребенок, снимал на видеокамеру хозяина траулера, уверенно лавирующего средь бушующих волн.
— А ты не лезь в разговор, Окуляр, когда не спрашивают, — сказал Кожар. — Если б мои парни не слегли с этой новой заразой, ноги бы вашей не было на моем судне. От таких салаг, как вы, одни неприятности.
— Да не переживайте, дядь Андрей! Мы хоть и новички, но работать умеем. Без улова не вернемся!
— Если вообще вернемся. Такая хрень сама собой не рассосется. — Кожар кивнул на клокочущее небо.
Траулер взмыл под тучи, на мгновение замер и рухнул, жестко ударившись о воду. Ветровые стекла задребезжали, приборная панель лязгнула, на пол посыпались навигационные карты, журналы, карандаши и прочая мелочовка. Игнат упал и машинально схватился за горло — небольшая шайба с динамиком, заменяющая ему голос, была на месте: держалась на тонком ремне, опоясывающем шею. Он облегченно выдохнул.
— Мать твою! Чуть камеру не убил! — Веня, вцепившись в поручень, осматривал древнюю цифровую видеокамеру.
— Зачем ты это снимаешь? — спросил Кожар.
— Для истории. Вот посмотрят мой фильм… лет через двести! И узнают, что жил когда-то такой Вениамин Ястин.
— Пустая трата времени! Через двести лет некому будет твои фильмы смотреть.
— Я не верю в конец цивилизации.
— А я не верю в человечество!
В рубку, притормаживая по накренившемуся полу, вбежал долговязый юноша. Он скинул с головы капюшон и, по-кроличьи дергая носом, закричал:
— Па-а, остров! Справа по борту!
— Ну хоть одна хорошая новость. — Кожар мягко улыбнулся сыну. — Здесь и переждем.
Веня взял с приборной панели бинокль, посмотрел в него и сказал:
— Там же нет ничего!
— А ты что хотел? Харчевню с девками? — рассмеялся Кожар. — В шторм любая суша лучше моря.
Игнат забрал у Вени бинокль и вгляделся в бурлящий горизонт. Там за ревущей стихией маячил неподвижный клочок земли, ощерившийся аспидными скалами. Недалеко от берега злые волны, точно голодные псы, облизывали проржавевшие кости затонувшего судна.
***
Рыбаки высадились на берег. Справа широкий вулканический пляж сужался: скалы подходили близко к воде, оставляя небольшой проход на другую сторону острова. Слева отвесный утес врезался в холодное кипящее море.
— Нужно найти укрытие! — Кожар тяжелым напористым шагом пошел направо. Остальные последовали за ним.
После нескольких суток в открытом море Игната качало, земля неприятно врезалась в стопы, и казалось, вот-вот уйдет из-под ног. Ветер то толкал в спину, то бил в грудь: срывал капюшон и швырял соленые брызги в лицо. Рядом, не опуская камеры, суетился Веня, снимал остроконечные утесы и гудящие расщелины; черный песок с каймой морской пены; гремящие, точно кузнечный цех, грозовые тучи; море, вскидывающее в гневе темные волны-руки; и бредущих сквозь яростные порывы Кожара, Гарика и Игната.
Группа обогнула неприступный скалистый выступ, за ним море оттесняло линию берега вглубь острова, образуя бухту. Пологий песчаный пляж обрывался, и начинался крутой тесный уступ, ощерившийся угловатыми валунами.
— Пещера! — Гарик указал рукой на темный провал в одной из дальних скал.
— Отлично, сынок! Там и переждем, — сказал Кожар. И команда поспешила к пещере.
С неба обрушилась вода.
Игнат плелся в хвосте. Истоптанные ботинки опасно скользили на мокрых камнях. Волны бросались под ноги, норовили сбить и утащить в бурлящую пучину. Буйный ветер трепал прохудившийся штормовой костюм: капли дождя просачивались под одежду, холодили спину.
— Мать твою! — прорвался сквозь рев волн и раскаты грома сиплый бас.
Игнат, закрываясь руками от ветра, вгляделся в дождевую пелену. Впереди на камнях сидел Кожар и держался за ногу. Он поспешил к нему.
— Кажись, вывих, — сказал Кожар, корчась от боли, когда Игнат подхватил его под руку и поднял.
Игнат взвалил на себя грузного моряка и медленно повел его вдоль опасного выступа, замирая при каждом ударе волны о берег. Скоро на помощь подоспели Гарик и Веня. Парни сменили Игната, и он испытал необычайную легкость, когда Кожар убрал руку с его шеи и стал чужой обузой.
Спустя четверть часа команда вошла в пещеру.
Подземная галерея уходила под уклон, теряясь во мраке. Асимметричные своды поднимались на три-четыре человеческих роста. Сырой холодный воздух осьминожьими щупальцами лип к коже.
Гарик усадил отца на большой валун, достал из рюкзака палочки ХИС и надломил их. Сердцевину пещеры залил голубой свет.
— Смотри не заблудись! — бросил Кожар вслед Гарику, уходящему вглубь галереи. Потом выудил из-за пазухи флягу, скрутил крышку, сделал глоток и сказал: — Четыре века назад такую погоду назвали бы аномальной.
— Четыре века назад всю планету назвали бы аномальной, — ответил Веня, выставляя на камере баланс белого.
— Ничего, еще немного и некому будет отклонения замечать.
— Дядь Андрей, а вы из «вымирающих»?
— Ну уж точно не из жизнерадостных идиотов, что верят в сказки про возрождение. И как вам удается игнорировать реальность?
— Вы не понимаете, это перезагрузка эволюции…
Игнат без интереса слушал Веню и Кожара, ему было плевать, вымрут люди или нет, главное — самому не протянуть ноги раньше времени. Да и смысл париться о всем человеческом роде, если твое влияние на мир как у песчинки на пляже. Он отошел к входу в пещеру и задумался, отстраненно глядя на свирепые волны. Скалистый остров внушал ему неясные опасения; и некая блеклая мысль, облеченная в смутные ощущения, изводила его, точно забытое слово, что вертится на кончике языка. Он достал из кармана навигатор и сверил координаты. После нажал на шайбу с динамиком и низким электронным голосом сказал:
— Навигатор показывает: мы в море.
— Говорил же, мусор твой чудо-техник подсунул. — Веня смотрел на Игната через объектив камеры. — Надо было к моему идти.
— Твой торгаш за телефон с кнопками хотел три шкуры содрать.
— Зато он обещал открыть доступ к Сети.
— Дай посмотрю. — Кожар протянул руку. Игнат нехотя отдал перемотанный изолентой громоздкий прибор с монохромным дисплеем.
Кожар потыкал в хлипкие кнопки, похлопал по корпусу и небрежно бросил навигатор обратно, подытожив:
— Металлолом.
Едва успев поймать прибор, Игнат пристально посмотрел на Кожара.
— Чего уставился? Думаешь, если помог, буду по гроб жизни тебе обязан? Ни черта! Ты все еще мне не нравишься, Граммофон. Какой-то ты бездушный. Может, ты из этих? Синтетических? Ты вообще улыбаешься? — не успокаивался захмелевший Кожар.
— Там!.. Нашел!.. — вырвалось из недр пещеры. Гарик, сильнее обычного дергая носом, с выпученными глазами подбежал к отцу. — Дверь! Там дверь!
— Дверь?! — опешил Кожар. — Какая еще, к черту, дверь?!
— Железная! В земле!
— Открывал?
— Нет! Нет!.. — Гарик замотал головой. — Сразу к тебе!
— Пойдем, посмотрим. — Кожар вскочил, застонал и плюхнулся обратно на валун. Гарик поднял отца и повел его вглубь пещеры.
— Кажется, что-то интересное намечается. — Веня включил камеру и пошел следом за ними. — Игнат, идем!
Пещера оказалась гораздо больше, чем представлял Игнат. Обширный зал распадался на множество лазов, наполненных немой чернотой. Стены, лишенные правильных форм, перетекали в потолок, оскалившийся акульими зубами-сталактитами. Чернильный мрак, прикипевший к неровностям и впадинам, сгущала горная магматическая порода угольного цвета.
Игнат никогда прежде не лазил по пещерам, но с первых минут понял: ему не нравится. В витиеватых и бесформенных проходах и залах, будто выгрызенных гигантскими червями, ему виделось нечто угрожающее и непредсказуемое.
Троица впереди свернула в одну из червоточин в каменной толще.
За спиной послышался осыпающийся шорох — Игнат обернулся и медленно обвел подземелье лучом фонаря.
— Игнат?! Ты где там?! — Выскользнул голос Вени из глубины червоточины.
Игнат нырнул под низкий свод и уловил едва ощутимый неприятный запах. И чем дальше он уходил от галереи, тем ядренее становился смрад.
Шишковатые стены лаза выровнялись, расширились и превратились в рукотворную шахту, которая протянулась еще на два десятка шагов и закончилась тупиком. На земле лежала ржавая пыльная дверь, приоткрытая на высоту ладони.
— Ну и вонь! — Веня брезгливо скривил лицо.
— Ни черта не видать! — Кожар ползал вокруг двери и светил фонарем в щель. — Слыхал я, будто один рыбак нашел на необитаемом острове заброшенную военную базу, битком набитую разным добром. Сбыл все на черном рынке и до конца своих дней больше ни разу не выходил на промысел. А что, если и нам повезло, а?
— Хотите спуститься? — спросил Игнат.
— Нет, просто постоим здесь и уйдем! — съязвил Кожар.
— Вы же не знаете, что там?
— Не греми, Граммофон! Уверен, там наш счастливый билет в безбедную сытую жизнь.
— Как же смердит безбедная жизнь.
Кожар смерил Игната гневным взглядом и обратился к Вене:
— Давай, Окуляр, ты покрепче будешь, подсоби Гарику!
— Держи! — Веня передал камеру Игнату.
Парни схватились за кромку двери и потянули. Ржавый металл заскрежетал, словно днище баржи вспорола каменная глыба. Гарик и Веня зажмурились, сжимая челюсти, и закряхтели.
— Не-е, дохлый номер. — Веня отступил, утирая лоб. Следом сдался Гарик.
— Да что вы в самом деле! — сказал Кожар, берясь за дверь. — А ну-ка, налегли все вместе!
Веня и Гарик послушно присоединились. Игнат же не сдвинулся с места.
— Граммофон, чего стоишь? — выдавил сквозь стиснутые зубы Кожар. — Помогай!
— Нет.
— Двойная плата за рейс.
Игнат опустил видеокамеру на землю и примкнул к остальным. Край толстой и тяжелой, точно гранитная плита, двери неудобно лег в руки. Чешуйки ржи захрустели, осыпаясь крошкой, и впились в мозолистые ладони. Он напряг мышцы и вместе со всеми потащил створку вверх.
Дверь упиралась.
От натуги у Игната немела спина, огнем горели руки, и казалось, будто кости сейчас выскочат из суставов. Но он продолжал тянуть за двойную плату.
Массивные петли протяжно запели, словно горбатые киты (вымерли 405 лет назад), повернулись на треть и намертво встали.
— Хватит, — просипел Кожар, выпустив дверь из рук. После сунул фонарь под землю. Зловонная тьма, соприкоснувшись со светом, отпрянула. Внизу между стесанными каменными стенами в глухую черноту сбегали массивные ступени.
— Давайте, ребятки, спускайтесь. Разведайте, что там, — сказал Кожар.
— Дальше без меня, — отказался Игнат.
— Ты чего, Граммофон, зассал?
— Мы договаривались рыбу ловить. А на это я не подписывался.
— Тогда и добычу с нами делить не будешь!
— Возьму только обещанную двойную оплату за рейс. — Игнат развернулся и ушел.
— Ты куда?! — бросил вслед Кожар.
— На свежий воздух.
***
Море плевалось пеной. Волны вгрызались в скалистый берег. Шквалистый ветер трепал дождевую завесу, отрывая от нее клочья. В раздутых, как живот утопленника, черно-фиолетовых тучах путались ветви молний.
Игнат сидел у входа в пещеру и пытался выцарапать из неприятных ощущений и туманных намеков интуиции призрачную бессловесную мысль, которая не давала ему покоя.
— Гра-аммо-оф… Игна-а-ат!
Игнат обернулся. Кожар допрыгал на одной ноге до валуна, рухнул на него и, задыхаясь, заговорил:
— Спу-стись… проверь… что там… давно уже… парней нет… может слу… чилось чего…
— И какой мне резон?
— А как же… Веня? Твой друг.
— Не друг. Так, знакомый.
— Тройная… плата!
— Пятерная.
Кожар задумался, заходил желваками и процедил:
— Черт с тобой! Только… поторопись. Чувствует… отцовское сердце… беду.
Подхватив фонарик, Игнат встал и ушел в недра пещеры.
Игнат сбросил на землю штормовой плащ, лег на живот, пролез под ржавой дверью, утягивая за собой мелкие камешки — по лестнице рассыпался глухой стук, — спустился и закашлялся от крепкой вони.
Прикрыв рукавом нос, Игнат пошел вниз.
Свет фонаря прижимал темноту к высоким крутым ступеням, прокладывая путь между шершавых влажных стен. Эхо шагов растаптывало мертвую тишину, погребенную под тоннами камня. Сырой и холодный воздух подземелья подмораживал лицо и руки.
Дойдя до конца лестницы, Игнат остановился и направил столб света через широкий коридор. Стены, пол и потолок, облицованные железными листами, затянула красно-бурая короста.
— Веня?! Гарик?! — синтезированный голос Игната волнами разошелся по проходу.
Не дождавшись ответа, он пошел вперед. Под ногами протяжно выл пол: обшивка местами отошла, выгнулась, завернулась. С потолка, облепленного грязными плафонами, капала вода; между стыков ржавых листов высовывались тонкие узловатые пальцы сталактитов. На стенах висели таблички со схематичными рисунками: человек бежит по стрелкам к выходу.
Игнат шел наперекор эвакуационным указателям и прикидывал, куда потратить деньги за рейс. Если Кожар заплатит в пять раз больше, как обещал, Игнат махом решит все проблемы и отдаст накопившиеся долги. Теперь работа на рыболовном траулере не казалась такой уж пыткой: он с детства не любил море. Но выбирать не приходилось. Потеряв место подмастерья в сгоревшей кузнице, Игнат уже несколько месяцев перебивался случайными заработками: в обезлюдевшем мегаполисе, разбирал здания на стройматериалы; возделывал землю на фермах; искал на свалках уцелевшие вещи, чтобы загнать их скупщикам… «А если Кожар не заплатит?» — кольнула Игната неприятная мысль. Тогда он спалит чертов траулер обманщика!
Коридор свернул вправо. За поворотом путь преграждала дверь с прямоугольной дырой — отрезанная нижняя треть стального полотна толщиной с кулак валялась рядом. Игнат подошел, опустился на корточки и посветил в темноту на другой стороне — вдалеке кто-то сидел, привалившись спиной к стене.
— Веня?! Гарик?! — позвал Игнат.
Тишина.
Растянувшись на мокром холодном полу, он прополз под дверью, поднялся и припустил легким бегом. Топот, усиленный акустикой железной облицовки, рассыпался по коридору гулкой дробью. Луч света метался, ударяясь о стены, потолок, пол и приближающуюся неподвижную фигуру с запрокинутой головой. Игнат подбежал к ней и остолбенел, пригвожденный скорее шоком, чем страхом. На него смотрел пустыми глазницами мертвец, полинялый и скукоженный, как мумия. Безликое лицо с отвисшей квадратной челюстью и впалыми щеками туго обхватывала почерневшая пергаментная кожа, через которую проклюнулась скуловая кость черепа. Ветхий камуфляжный костюм был изодран в клочья, словно бедолагу ощупали гигантские когтистые лапы. В серо-синем боку темнела прореха размером с карманную флягу. Одной руки не хватало.
Игнат обогнул вытянутые ноги мертвеца и пошел дальше. Едкая ни с чем не сравнимая вонь, схожая не то с уксусом и гниющей плотью, не то с тухлыми яйцами и формалином, усиливалась.
Коридор закончился. Игнат стоял перед стальной бугристой дверью, словно посеченной изнутри ледорубом. Посередине размещалась массивная ручка-штурвал. Нижний угол дверного полотна отсутствовал — спиленная часть стояла, прислоненная к стене. Рядом валялись два обшарпанных газовых баллона, соединенных с резаком шлангами.
Игнат присел под дверью, направил свет в дыру и увидел завалы мусора.
— Гарик?! Веня?! — крикнул он.
Послышался стон.
— Парни, вы там?!
Стон повторился.
Игнат по-пластунски пробрался через выпиленное отверстие туда, откуда приходила удушающая прогорклая вонь. Встал и, отряхиваясь, осмотрелся.
В рассеянном свете фонаря возвышались громадные колонны, побитые глубокими выбоинами; кое-где выглядывали прутья арматуры, похожие на усы гигантских насекомых. От двери и до края, где заканчивался свет фонаря (но не помещение), громоздились дюны мусора: сломанная мебель, куски помятого металла, осколки пластика и стекла, обломки разбухшей фанеры…
— Гарик?! Вен?! — позвал Игнат.
В ответ — стон.
Игнат пошел на звук вглубь бескрайней подземной свалки, обогнул колонну и вышел к большому кособокому кругу, сложенному из мусора. Диаметр сооружения немногим превосходил полтора-два человеческих роста; толстые стены поднимались чуть выше колена; дно было устлано заскорузлой ветошью, раскисшей макулатурой, целлофаном.
Игнат обогнул половину круга, не сводя с него взгляда, и замер. В стенах постройки между нагромождений поломанной мебели, разбитой техники, оборванных проводов, ветхих тряпок и прочего дерьма торчали… кости.
И снова силуэт неуловимой мысли проскользнул над ним, подобно касатке (вымерли 430 лет назад) над аквалангистом. Игнат попятился, оступился и упал. Фонарик выскользнул из рук — свет уперся во что-то большое.
— Гарик… — беззвучно выдохнул Игнат, и ледовитый ужас проморозил его до спинного мозга.
В соседнем круге из мусора среди склизких ошметков и вязкой полупрозрачной секреции с отвратительным кисло-горьким запахом лежал обнаженный Гарик, раздутый до невероятных размеров, точно отожравшаяся личинка колорадского жука. Игнат осторожно дотронулся до него и одернул руку — кожа была желеобразной, как студень. От прикосновения водянистые зрачки Гарика заметались по вытаращенным белкам. Из приоткрытых разбухших губ выскользнул болезненный стон.
В конце зала, скрытого тьмой, затрещал утробный стрекот (Игнат впервые слышал ни на что не похожие резкие звуки). Гарик надсадно завыл. За стрекотом поднялся шум — кто-то быстро бежал по мусорным дюнам. Страшно вращая глазами, Гарик выл все громче и громче. Шум стремительно приближался. Игнат второпях выкарабкался из круга и спрятался за ближайшей колонной.
Вой Гарика стих. Послышались возня и стрекот. Столб света дернулся, и Игнат вспомнил про фонарь, забытый в кольце из мусора.
Он выглянул из-за колонны и обмер. Над Гариком нависло нечто невообразимое с излишне длинными мускулистыми конечностями, похожими на ноги краба-паука (вымер 385 лет назад), которые возвышались над продолговатым туловищем, закованным в молочно-серый панцирь. Из глубины панциря тянулись вьющиеся усики, облепленные желтыми глазками, и жирные червеобразные отростки, а над ними раскинулся веером непомерно высокий ворот из костяных крюков. На спине твари лежал огромный кокон.
Червеобразные отростки погрузились в желейную плоть раздутого, как дирижабль, Гарика и принялись поедать его. Полупереваренные до комоватой каши внутренности вываливались из живота. Кровь растянулась клейкой слизью. Добравшись до костей, тварь проворно перебирала их передними трехпалыми конечностями и укладывала в стены мусорного круга.
— Гнездо! — догадался Игнат.
Раздался глухой хлопок. Высоко вверху вспыхнула искра, она неслась по дуге подобно комете, излучая красный дрожащий свет. Тьма плавно расступалась перед ней и смыкалась позади белого дымового хвоста. Взору Игната предстал громадный зал, похожий на станцию метро (в вестибюлях подземки он бывал, когда совершал вылазки в вымерший город). На полу среди мусорных дюн большими кратерами выделялись пустые гнезда. На колоннах, под потолком, висели полупрозрачные органические мешки, внутри которых толкались, точно в утробе матери, созревающие длинноногие монстры. Свет погас.
В гнезде, укрепленном костями Гарика, поднялся шум. Игнат выглянул. Мягкие прожорливые отростки монстра втянулись под панцирь. Усики, обвешанные гроздьями глаз, удлинились и рассредоточились. Кокон на спине развернулся в длинный толстый хвост, который распался еще на несколько гибких хлыстов, вооруженных скорпионьими жалами. Монстр выбрался из гнезда и помчался к месту падения кометы.
— Скорей! Валим! — Веня вылетел с другой стороны колонны, схватил Игната за руку и потащил.
За спиной нагонял топот, шуршал мусор, рокотал утробный стрекот. Игнат перепрыгивал через гребни хлама, не отставая от длинноногого Вени — фонарь был только у него.
Мимо Игната пролетел хвост — жало врезалось в стоящую впереди колонну. Второй хвост разбил пустое гнездо, третий — протаранил гору мусора, четвертый…
— Стой! — приглушенно прокричал Игнат, схватил Веню за кофту и дернул к себе. В двух шагах от них в пол вонзилось четвертое жало. Пятый хвост ударил в дверь с ручкой-штурвалом.
— Назад! — Веня побежал обратно.
Игнат замешкался и оказался в одном прыжке от монстра. Хвосты твари взметнулись и устремились к нему. Он отскочил в сторону. По дверному полотну застучала частая дробь. Игнат перекатился через плечо, поднялся и посмотрел на монстра: хвосты извивались, пытаясь высвободить жала, увязшие в стальной двери; мощные конечности упирались в пол; костяной воротник скреб по металлу; утробный стрекот наливался яростью.
Монстр вырвал из двери первое жало. Игнат бросился бежать. Он почти ничего не видел в сгущающемся мраке и наудачу лавировал между мусорных куч, перескакивал через обломки рухляди. Свет, обрамляющий силуэт удирающего Вени, метался далеко впереди. Еще немного, и тьма накроет Игната, погребет под собой и бросит на съедение монстру.
За грудной клеткой словно долбил отбойный молоток. Воздух не умещался в легких. Правый бок раздуло от боли. Игнат замедлился. Свет вместе с Веней нырнул в один из коридоров. Но темнота не поглотила зал: справа разливалось свечение.
— Фонарь! — вспомнил Игнат и бросился к гнезду монстра.
Он ввалился в круг из мусора, поскользнулся на полупереваренных внутренностях Гарика и рухнул в вязкую лужу. Из глубины зала донесся стрекот. Игнат подхватил фонарь, перепачканный склизкими останками, подполз к стенке гнезда, перелез через нее, вскочил и побежал.
Он слышал, как позади хвосты монстра со свистом рассекают воздух; как жилистые конечности ловко перебираются через мусорные хребты; как громкие утробные щелчки расходятся по залу и разбиваются о стены.
Один из хвостов твари бросился Игнату под ноги. И за мгновение до того, как жало чуть не прошило голеностоп, он оттолкнулся от пола, влетел в черный проем и упал в шевелящееся визжащее месиво. Прогремела череда яростных ударов. Следом обрушился грохот. Игнат обернулся, с ужасом ожидая увидеть несущегося на него монстра, — в свете фонаря раздувались клубы пыли, а из железобетонных обломков торчал извивающийся хвост.
Веня подбежал к Игнату и, придерживая видеокамеру, болтающуюся на ремне через плечо, помог ему подняться и стряхнуть с одежды длиннотелых морщинистых крыс, похожих на голого землекопа (исчезающий вид) с бессчётным множеством лапок и раздвоенным хвостом. На мелких мордах вращались огромные глазища навыкате. Пасти были нашпигованы острыми зубами.
— Твою мать! Ты когда-нибудь видел таких? — Веня брезгливо отпихивал ногами грызунов.
Отдышавшись, Игнат нащупал на шее голосовой аппарат, нажал кнопку и спросил:
— Что это за хрень с хвостами?!
— А я откуда знаю?! Мы только вошли, а тут эта тварь как выскочит, и сразу на Гарика. Ну я рванул куда глаза глядят… Забежал в какую-то каморку и сидел там в ступоре, пока в себя не пришел. Потом думаю, валить надо. Ракетницу здесь подобрал… Хотел в тварь пальнуть, а эта чертова пукалка заела. Пока разбирался что да как, она возьми и выстрели. Тварь — за огоньком, я — к двери. Смотрю, ты за колонной прячешься… — Веня притих, будто снова впал в ступор, потом добавил: — Бедный дядя Андрей. Он с ума сойдет, когда узнает…
Перед глазами Игната возник раздутый Гарик. А ведь сейчас он тоже мог бы лежать в гнезде рядом с его останками — в груди заиндевело от ужаса. Дважды за жизнь он был близок к смерти: первый раз, когда чуть не умер от неизвестного вируса; второй — сегодня.
— Как думаешь, откуда оно? — Веня кивнул на хвост монстра, засыпанный бетонными обломками.
Игнат пожал плечами.
— Что делать будем?
— Выбираться. — Игнат фонариком указал на отворенную дверь поодаль от них и спросил: — Туда заглядывал?
Веня покачал головой.
Под подошвами ботинок захрустели кости крыс-многоножек — Игнат шел по живому ковру, чувствуя, как под ногами лопается живая плоть. Ослепленные светом грызуны истошно визжали, топтали друг друга, забивались в норы, срывались с перегрызенных проводов и падали на головы Вени и Игната. Первый громко ругался. Второй молча стряхивал с себя теплые противно-мягкие тушки.
Игнат остановился у открытой двери и направил луч фонаря в комнату.
— Осторожней, — предупредил Веня, — вдруг там еще одна… с хвостами…
Свет выхватил длинные ряды металлических столов, над которыми зависли роботизированные руки. В проходах стояли стулья. Вдоль стен тянулись тумбы, между них вклинились стеклянные шкафы, холодильники, хромированные этажерки.
— О-го! — восхитился Веня из-за плеча Игната и прошмыгнул с включенной камерой в комнату. — Да эта лаборатория круче, чем наша больница!
Игнат вошел следом за Веней.
Повсюду валялись колбы, микроскопы, чашки Петри, медицинские инструменты. От едкой вони крысиного помета и аммиака свербело в ноздрях. Игнат подошел к письменному столу и застыл, глядя на постер с тигром (вымерли 425 лет назад). Его внимание привлекла золотая молекула ДНК, размещенная в углу постера, рядом с двумя словами: «Холдинг «Гратола». Схематичное изображение дезоксирибонуклеиновой кислоты и название компании, подобно скальпелю иссекло его разум и выпустило давно забытые нарывающие воспоминания…
…дедушка Савва привел маленького Игната в музей навсегда утерянных биологических видов…
…дедушка Савва дарит ему на восьмой день рождения старенький микроскоп и большую коробку с документальными фильмами о животных, вымерших до конца XXII века…
…дедушка Савва рассказывает ему о шестом антропогенном массовом вымирании и холдинге «Гратола», который был единственной надеждой человечества…
…дедушка Савва отправляется изучать новый вид животного, выловленный недалеко от «мертвой зоны» и пропадает…
— Что у тебя здесь? — спросил Веня из-за спины.
— Навигатор работает, — ответил невпопад Игнат. Терзавшая его мысль-ощущение обрела словесную плоть и теперь казалась очевидной, как приливы и отливы, управляемые луной. — Координаты указывают на море, потому что здесь нет сигнала. Мы в «мертвой зоне». Либо что-то на острове глушит сигнал.
— Черт! — Веня задумался и чуть погодя сказал: — А вообще, знаешь, говорят, будто в «мертвой зоне» тоже живут люди. И вроде как неплохо устроились: еду выращивают, электричество у них и даже роботы-помощники…
Вполуха слушая болтовню Вени, Игнат смотрел на тигра на постере и думал о дедушке Савве. Много лет назад он отправился в море изучать неизвестный вид животного и пропал. Спустя несколько месяцев деда нашли на улице. Он скверно выглядел и сам на себя не походил, таких называли «истуканами». Время от времени они появлялись в разных городах, и прежде, чем их успевали отловить и изолировать, они заражали людей неизвестными высококонтагиозными вирусами и бактериями — с истуканов начинались самые страшные эпидемии.
Маленький Игнат боялся нового дедушку Савву с рыбьим взглядом. Пару раз он приходил в больницу вместе с родителями и видел старика в окне изолятора. Игнат был уверен, что это не его дед, а злой двойник, не знающий ни своего имени, ни любимого внука. Подменыш неподвижно сидел и глядел пустыми глазами в одну точку. Некогда бодрый старик с острым умом превратился в гнилой овощ — его тело быстро пожирала неизвестная болезнь, которая впоследствии убила и искалечила уйму людей, а Игната лишила гортани.
— «Возродим жертв «шестого вымирания». Виноградов Анатолий Николаевич, основатель Холдинга «Гратола». — Веня прочитал текст на постере и задумался вслух: — Гратола? Что-то знакомое…
— Они воскрешали вымершие виды. — Игнат выдвинул один из ящиков письменного стола, достал папки и лабораторные журналы и стал их перебирать.
— Точно! Лет двести назад. Что же за тварь они там воскресили? Я таких не видел ни в музее, ни в документалках. Кита видел, медведя, слона, тигра, касатку, гориллу… А этот кто?
— Этого не воскресли. Его создали. — Игнат бросил на стол раскрытую папку.
— О-о-х-ре-неть! — выдохнул Веня.
Первую страницу, озаглавленную «ХИМЕРА „ГРАТОЛА”, занимал детальный рисунок твари. Над низко посаженным ящеричным туловищем, сгибаясь под тремя углами, возвышались четыре пары поджарых невероятно длинных ног. Спину защищала толстая хитиновая броня с крючковатыми наростами. Из разросшихся шипастых позвонков тянулись бесконечные костяные лучи, разбитые на сочленения. Концы лучей закруглялись, подобно огромным крюкам, и каждый крюк довершал клык. Вместе лучи образовывали веер, раскинувшийся над пучками червеобразных щупальцев, испещренных миножьими ртами, и усиков, облепленных гроздьями глянцевых глаз, — корни пучков уходили глубоко под панцирь. Из хитиновой брюшины вырастал еще один костяной веер: нижние лучи были короче и имели дугообразную форму. Пять хвостов с жалами в покое сплетались в один, сворачивались в клубок и укладывались на спину. При обороне или атаке хвосты расправлялись.
— Что это вообще значит — гратола? — Веня припал глазом к видоискателю и стал снимать страницы с изображениями и описаниями химеры и ее внутренних органов.
— Анаграмма. По одному слогу из фамилии, имени и отчества Виноградова.
— Откуда знаешь?
— Дед рассказывал. — Игнат достал из стола ежедневник и открыл. Под обложкой мелким узловатым почерком было выведено имя и должность: Скопцов Леонид Маркович, ведущий генный инженер, руководитель 17-й лаборатории. Игнат пролистал страницы и остановился на последней записи:
21 июля 2286
«1. Джутхани — Подробный отчет о свойствах химеры 972, не предусмотренных протоколом „Гратола”.
2. Лайонс — Сравнить образцы 689, 356, 972.
3. Пак — Отчет о происшествии. Выяснить, кто допустил ошибку.
4. Поздравить с юбилеем М.Д. Рубан.
5. Алмейда и Морель — поручить набор лаборантов.
6. Обновить план пожарной эвакуации. Провести учебную тревогу».
Игнат бросил ежедневник обратно в ящик, отошел к двери, сорвал со стены план пожарной эвакуации и вернулся к письменному столу. Он положил схему подземной лаборатории поверх зарисовок репродуктивной системы химеры и, тыкнув пальцем в ближайший от них выход, сказал:
— Нам нужно сюда.
— Да-а уж… — протянул Веня и выключил камеру. — Не заблудиться бы в этих лабиринтах. Что ж, пошли.
***
Позади остались три поворота, десятки запертых и открытых дверей, несколько просторных холлов, а коридор все петлял, разветвлялся и уводил в глубины подземного лабораторного города.
Игнат замирал при каждом новом звуке, жестом останавливал Веню, вслушивался в визжащую голосами крыс-многоножек темноту и шел дальше, только если был уверен, что незнакомый звук не имеет ничего общего со стрекотом химеры.
Сообщество: Fans Of The Unknown
Канал: Байки из склепа
 |  |  |
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
Битва танков
Управляй многотонной боевой машиной, участвуй...
