"Есть женщины в испанских селениях...".

Об отчаянном подвиге испанок во время мадридского восстания 2 мая 1808 года.

На площади де Толедо, расположенной неподалеку, манолы (девушки) из окрестных плебейских кварталов объединились в тактически разумной попытке помешать французским кирасирам проехать ко входу в столицу из своих квартир в Карабанчеле. Женщины, собравшиеся у ворот Толедо, вытащили на улицу все, что попалось под руку, чтобы создать барьеры для приближающейся кавалерии, [затем] спешили нескольких кавалеристов, нанесли ранения их лошадям, прежде чем масса всадников погнала их вниз по улице. Когда одна из молодых женщин, Бенита Сандоваль-и-Санчес, убежала в соседний дом, ее заметили и преследовали: пешие французские кирасиры изрешетили ее тело пулями, когда она пыталась спрятаться среди одежды и мебели.

Независимо от социального статуса, женщины играли заметную роль в боевых действиях. Среди них были самые разные возраста — от подростков до 64-летних — средний возраст убитых составлял 34 года. Таким образом, половину от их числа, с точки зрения современной продолжительности жизни, уже можно считать людьми среднего или пожилого возраста. Их высокий уровень потерь — 11% от общего числа погибших, хотя их доля в боевых действиях составляла лишь немногим более 7% — можно объяснить только их храбростью. Например, 20-летняя Рамона Эскино и ее мать без оружия выбежали на улицу, услышав, как французы наступают на артиллерийский парк. Рамона выхватила шпагу французского офицера из его руки и ранила его. За считанные минуты французские солдаты зарубили мать и дочь и оставили их, очевидно, безжизненных, на улице. Удивительно, но обе все-таки выжили.

<...>

После войны капитан, командовавший небольшим пехотным отрядом при обороне артиллерийского парка, рассказал, что видел, как молодая девушка под обстрелом несла мушкетные патроны для своего престарелого отца и его спутников, стрелявших по французам из-за стены парка. Внезапно получив пулю в грудь, она упала на землю замертво. Ее отец видел, как она умерла, но продолжал оставаться на своем посту. Сочувствуя горю старика, капитан трижды приказал ему покинуть пост, прежде чем тот согласился это сделать, так как у него закончился порох. Он подошел и преклонил колени возле тела дочери, поцеловал ее в лицо и нежно поднял ее на руки, чтобы отнести домой на соседнюю улицу.

<...>

В разгар боя 42-летняя мать пятерых детей, Клара дель Рей, еще одна признанная героиня парка, была убита, обслуживая пушки; живя недалеко от парка, она при первых звуках восстания подняла своих троих сыновей и мужа, чтобы они «помогли героическим испанским артиллеристам». Как и многие мадридские бедняки, она и ее муж изначально были сельскими жителями — они приехали из Вийалон-де-Кампос, Вальядолид — которые оставили свое небольшое хозяйство и перебрались в столицу, вероятно, во время великого голода 1804 года. Ее старший сын, Хуан, единственный из семьи, чье ремесло известно, был 19-летним каменщиком, который, чтобы отомстить за свою мать, присоединился к патриотической армии и сражался на протяжении всей войны.

Известно, что за те несколько часов, что продолжалась оборона парка, 7 женщин были убиты или получили смертельные ранения и как минимум еще 2 были ранены. Как и многих женщин, погибших в боях, Клару дель Рей похоронили как нищенку. Квартал Маравийас, где располагался парк, стал местом наибольшего числа жертв восстания.

Значительное количество женщин, не участвующих в боевых действиях, также погибли, когда выходили на балконы, чтобы наблюдать за боем, или от мушкетных пуль, выпущенных в их окна.

Рональд Фрейзер. "Napoleon's cursed war...". Spost.