Резервный грот (окончание)

Начало здесь Резервный грот


Мертвец в кессоне смог подняться на ноги. Тут была еда. Она может быть всё ещё тут. Он не видел ничего. Пуля, что поразила голову, повредила глаза. Он был в темноте. Шаг вперед. Еще. Препятствие. Бить!

Его черные, обмороженные руки, наносили тяжелые удары по доскам древних ящиков. Он чувствовал, как препятствие подается под его ударами, сдвигается. Снова бить. Бить. Бить! Там где-то мясо, добыча!

Уже чуть смещенные в те давние годы при столкновении с айсбергом ящики кое-как держались, но уже пошатывались верхние, еще чуть, еще чуть-чуть, и падение будет неотвратимым.

Слепой мертвец вошел в раж, он чувствовал, что сильней, он может пробиться через стоящее у него на пути, он может…


Рация зашипела, а в следующее мгновение взорвалась криками, матом, каким-то мертвенным воем. Громыхало железо, кричали, а потом – очередь из автомата, такое ни с чем не перепутаешь.

- Вить? Серег? – кричал в рацию Дмитрий, но тщетно. Ответа не было. Потом крик: «Бежим» и связь оборвалась. Кто кричал – голоса он не узнал.

Виктор и Сергей неслись по полупустым коридорам. Встречающихся врагов было мало – большинство ушли на шум и встретили их там, у лестницы. Оставшиеся тут – были наиболее замороженными.

И вот трапик, и вот капитан в той, отличающейся форме, при оружии. Он быстро зыркнул в их сторону взглядом, руки его рефлекторно хватанули болтающийся на ремне у груди МП-40, и он даже нажал на спусковой крючок, послышался пустой щелчок бойка. Сергей сходу, ударом приклада сбросил капитана с мостков, тот громко ухнулся на железный пол, завозился, пытаясь подняться.

Они влетели в капитанскую рубку, захлопнули громко переборку, Сергей провернул штурвал.

- Цел? – спросил у Виктора. Тот усмехнулся. Какой там цел, рваный, драный, бочина раскалывается от боли, наверное ребра сломаны.

- Почти. Ты?

- Тоже.

- Стой, у меня же… - торопливо достал рацию, нажал на кнопку, выпалил, - Дим, слышишь? Ты меня слышишь?


Верхний ящик не удержался, покачнулся, и ухнул на голову слепого мертвеца. Мертвец упал, и ящик сверху, хрустнуло дерево, громко звякнули баллоны в его нутре, зло зашипел газом сбитый вентиль.

- Да, слышу! – Дмитрий был готов прыгать от радости, - Что там у вас происходит?

- Тут ад и живые мертвецы. Я не шучу! - Виктор закашлялся, - Мы в капитанской рубке. Серега говорит есть выход, - и тут же в сторону, - Серега? Как там?

- Всё примерзло нахрен, - голос едва доносился, снова послышался звон металла, видать пытался сбить всё это нахрен примерзшее.

- Пытаемся пробиться. Дим, тут что-то с чем-то, еще и немцы… Я такое только в кино видел. Чуть не обосрался. Что в записях? Только не говори, что это передается через укусы, как в кино. Я весь покусанный и Серега тоже. Места живого нет.

- Это оружие возмездия. Газ. Он их такими сделал. Сверхчеловеки долбанные. Не бойтесь, опасен только газ. Тут так написано.

- Слава богу. Только это… У них люк открыт. Не знаю, додумаются или нет вылезти. Ты на всякий случай закройся.

- Спасибо, блин. Что ж так-то, что не закрыли?

- Да я залазил, не думал, что вот так всё будет. Даже в мыслях не было. Еще что-то интересное в записях есть?

- Ничего. Там больше размышлений о величии германской нации, о чистоте крови и прочий нацисткий бред. Похоже у Вольфганта – это их капитан, реально крышу на этой теме снесло.

- Время такое было, - крик в сторону, - Серега, как там?

- Еще чуть осталось. Уже движется, - Сергей закашлялся, - Чем воняет?

- Воняет? – спросил Виктор, тишина в эфире. Страшная тишина.

- Воняет? – заорал Дмитрий, - Виктор! Воняет или нет? Может это мертвечиной прет? Скажи? Мертвечиной?

- Нет… - голос у Виктора был жесткий, злой, - Не мертвечиной. Серега! Слазь!

- Че? – в ответе возмущение.

- Слазь. Надо ждать. Дим… - в голосе даже нотки страха не прорезалось, только металлическая, звенящая злоба, - Сколько времени надо? Написано?

- Тут нет точных данных, если брать по времени аварии и по записям, то от десяти минут и до непонятно сколько. Вольфгант продержался несколько часов. Я еще не всё дочитал…

- Ну так читай! До связи… - сигнал оборвался.

- До связи… - сказал Виктор, и уже отключив рацию, добавил, - Если повезет.

- Вить, что за фигня? – соскочил с лестницы Сергей, в руке он сжимал какой-то обломок трубы. И где только взял.

- Вонь чуешь?

- Да.

- Это газ. Газ, который их сделал такими. Возможно. А может просто воняет. Может что-то они там порушили, подожгли как-то или еще что. Я надеюсь, что просто воняет. Но нам с тобой нельзя туда, - морщась от боли показал пальцем наверх, - нельзя туда такими.

- С чего ты взял?

- Димка читает там этот журнал.

- Понятно, - вздохнул, уселся рядом, глянул на шмайсер, что так и висел на его груди, полез в нагрудный карман, выудил оттуда уже не кольт – тот потерял в схватке, а традиционный для здешних широт люггер, - На.

- Зачем?

- Если я башкой двинусь… тебе поможет. Да и застрелиться на крайняк – не помешает, - хохотнул, - нужная в хозяйстве вещь.

Виктор тоже рассмеялся:

- Хоть раз ты со своей шуткой в десятку попал, хоть раз! – он никак не мог остановиться, истерический смех так и рвался из него.

О переборку тяжело и сильно бухнуло. Таки они дошли, теперь вся эта прорва мертвецов там, ломятся, ждут, жаждут. Смех оборвался.

- Они, - тихо сказал Виктор.

- А ты спроси «кто там?», - и Сергей снова рассмеялся.

- Ну да, ну да… - Виктор откинулся спиной на стену, прикрыл глаза. Захотелось уснуть, поспать. Да и вообще – жрать охота. Охота жрать. Очень… Когда он ел в последний раз? Это… Это тогда, когда они еще ехали, или…

- Ты чего рычишь? Вить? А?

- Серега… Я… - Виктор тяжело дышал, взгляд его бесцельно метался из стороны в сторону, лишь бы не смотреть на него, на Сергея, - Я…

- Да ты просто струхнул малость. Это паническая атака. Ты держись, Вить, держись. Давай. Будь молодцом.

- Я…

- Молчи, - он охватил его за плечо, прижал к себе, - о хорошем думаем. О мамке там, о детях. У тебя же дочка? Да? Вот, про дочку думай, про жену. Всё хорошо будет. Верь. Это просто страх. Просто страх. Запомни!

Дмитрий торопливо читал. Узнал, что Вольфгант всё дальше и дальше погружался в пучину безумия. И если бы не эта его фанатичная упертость, вера в праведность их пути – может быть обратился он и раньше. А потом произошло осознание, лишь короткий миг:

«Это яд. Это не бремя белого человека, не сверхчеловек – это всего лишь оружие, и мы такие же как и все люди. Мы ничуть не исключительнее евреев, цыган и прочего мусора. Почему я думаю только о крови и убийстве? Почему? Я не хочу так! Не хочу! Это страшное оружие! Я должен его уничтожить, я… Кнопка, я нажму ее, и не останется никаких следов. Грот? Я уже доплыл? Да. Двигатели остановлены. Выключены. Стоп машина! Да. Я… У меня есть много оружия. Я еще повоюю, я еще…»

- Дим… - голос был неузнаваемый. Сипящий, хрипящий, больше похожий на звериный рык, чем на голос человека, - Дальше можешь не читать.

- Это кто? Витя?

- Витя мертв.

- Ты его…

- Он сам. Он понял. И сам. Мы тут это… при оружие. Обстановочка такая, - голос его становился более человеческим, но всё одно, звучал утробно, - Дим…

- Что? – с готовностью ответил он.

- Тут кнопочка неуставная под стеклянным колпачком… Я правильно понимаю?

- Не торопись. Придет помощь, мы что-нибудь…

- Я правильно понимаю? Зачем она здесь? Это оно?

- Да.

- Уходи… Уходи Дим. Я пять минут тебе даю, а потом.. Меня может и на пять минут не хватить. Я постараюсь. Но ты прямо сейчас уходи.

- Понял. Только я…

- Больше пяти минут не дам. Я слабее Вольфганта. Час – не протяну. Давай. Иди.

И Дмитрий пошел. Торопливо, как мог. Подволакивая ногу, кое-как он выбрался из кабины, не забыв прихватить с собой бортжурнал. И дальше, полез вверх по склону. Он не взбирался, он полз, то и дело шипя от боли в распухшем колене. Выше. Выше. Вот уже обледенелый камень расщелины сменился на снег. Руки глубоко проваливались в сугроб и он всё полз и полз, выше и выше. Вот он уже выбрался на утрамбованный наст, в лицо хлестала злая позёмка, завывал глотками сотен мертвецов ветер.

Ещё чуть-чуть…

Ухнуло глухо, задрожала земля под ним, снег двинулся, стаскивая Дмитрия обратно к расщелине, тот заработал руками, ногами, взвыл от боли в голос, и едва-едва удержался на краю, и всё – расщелины как и нет, всё засыпало, всё обсыпалось. Ровное снежное поле вокруг. Ничего. И тут же, словно по команде, как-то разом наступила тишина. Стих ветер, опала позёмка. Тишь.

Дмитрий выдернул из кармана рацию.

- Сергей? Сергей! Ты меня слышишь? Сергей?

Тишина. Конечно же он ничего не слышал. Кончено.

Он раскидал руками снег, сделал ямку, стал рвать страницы из бортжурнала. А после – поднес к ним огонек зажигалки. Сухая ломкая бумага вспыхнула легко, затрепетал уютный теплый огонь. А он все рвал и рвал страницы, комкал и подбрасывал их в пламя.


Отчет спасательной экспедиции:

«Вездеход не был обнаружен. Произошел сход снега, возможно обрушение расщелины. Двое других членов экспедиции: Виктор Андреевич Захаров и Сергей Владимирович Томкин – были погребены при завале. Согласно показаний сейсмостанции – произошло обрушение сводов. Дальнейшие попытки поисков вездехода и погибших – считаем бессмысленными.

Дмитрий Павлович Маркин был обнаружен рядом с провалом. Сидел и грелся у костерка. Состояние удовлетворительное. Сильно повреждено колено. Эвакуирован.»

Никто из спасателей так и не взглянул на догорающие в том самом костерке бумаги. А там, в язычках пламени, догорали последние строки, последние слова давнего офицера, капитана подводной лодки, Вольфганта:

«Мы не высшая раса, мы не боги нового мира. Мы звери. Мы чудовища. А звери должны подохнуть, как бешеные собаки…»


Автор: Павел Волченко