Тайна графского дома (окончание)

Начало здесь Тайна графского дома


Онемев, и чувствуя, как волосы шевелятся на голове, я смотрел, как она сползла по стене дома и двинулась в лес. Белая ночная рубашка мелькнула на прощание среди деревьев и растворилась в ночной темноте. На грани паники я провожал ее взглядом. Мне казалось, она идет за нами. Она знает, что мы здесь, знает, что наблюдаем за ней, и просто отвлекает. Сейчас она обойдет вокруг, и набросится на нас с той стороны, откуда мы не ждем. Никакая сила не заставила бы меня сейчас выйти из машины, хотя и здесь я не чувствовал себя в безопасности.

Я повернулся к Тиме и сказал ему садиться за руль и гнать отсюда. Он отрицательно покачал головой и я в сердцах схватил его за руку. В горячке я начал ему доказывать, что это наш единственный шанс. Иначе она придет сюда и достанет нас. Я не помню, что именно я говорил. Но он спокойно сказал мне, что если бы она хотела меня убить, давно бы убила. Я все это время спал с ней в одном доме, в комнате ниже, которая даже не закрывается. Это меня отрезвило. Придя в себя, я спросил:

- Ты понимаешь, что это вообще?

- Нет, не больше твоего. Никогда еще не сталкивался с девкой, которая ползает по стенам и ходит босиком в лес по ночам.

- Ты был прав. Она вышла из дома и ушла в лес. Через балкон. Получается, она пряталась в доме.

- Я думаю в каком-то тайнике. Помнишь тот скрежет камней? В старинном особняке вполне может быть тайник. Поэтому ты и искал несколько раз и не нашел даже места, где можно спрятаться.

- Ну да, не нашел.

Меня охватило полное смятение. Сейчас я вообще не понимал, что делать дальше. Искать тайник? Бежать отсюда?

- Как ты думаешь, Тим. Кто она такая? Откуда она здесь взялась? Как она то нашла этот тайник? – Я не знал, что спросить

- Думаю, что она его не искала. Это ее дом. То есть, ее собственный. Он для нее и был построен. Ты только что рассказывал, что граф был нелюдим, сидел дома, бродил по питомнику и никуда не выезжал. А жену его вообще никто не видел с тех пор, как они поселились здесь.

- Так это было лет сто тридцать назад.

- Ночная рубашка, одетая на ней, по твоему описанию тоже старинная.

- Ты думаешь, это и есть жена графа??

- Думаю да.

- Как же это все может быть?

- Я не знаю. Я только предполагаю. Делаю выводы из того, что мы сейчас с тобой знаем. Ты рассказывал, что приехал опальный граф. Ссыльный, вроде как, но денег привез огромную кучу. Охранную грамоту от царя показал. Странная охранная грамота, согласись. И странная ссылка. Граф может жить, где ему вздумается, а генерал-губернатор должен ему во всем помогать. Только писать о нем нельзя. Как будто его здесь нет.

- Ну да, и правда странная. – Задумался я впервые, хотя знал эту историю много лет.

- Приехал граф с женой и прислугой. Выстроил в горах дом. Ну, очень дорогой дом, если учесть стоимость доставки сюда материалов. Зачем бы ему не построить такой же дом в городе, например? В Кисловодске или Владикавказе. Если ему разрешено жить где угодно в Терской губернии. Зачем тащиться в горы? Не затем ли, чтобы, например, спрятать жену подальше от людей?

- Ну да, и правда.

- Потом. Выстроив дом, стоящий целое состояние, граф живет в нем несколько лет и вдруг все бросает и уезжает в Европу. И питомник свой бросает. Который, мне кажется, был создан только для того, чтобы как-то оправдать поселение в горах. Отдает ключи от дома леснику, предупреждая, что никогда за ними не вернется. Почему же сразу было не уехать? Что такого могло произойти, как ты думаешь, в его затворнической жизни в горах, что толкнуло его на такие перемены?

- Даже не представляю.

- А мне кажется, только какие-то события внутри дома, в семье. И еще обрати внимание, ключи от дома леснику передал не граф, а его слуга. Самих графа и графиню, уезжающими из России, никто не видел.

- И что ты об этом думаешь?

- Что-либо у графа в доме произошли события, заставившие его навсегда уехать за границу, либо он вообще никуда не уезжал. И в обоих случаях, произошедшее здесь в самом начале двадцатого века, напрямую связано с событиями, происходящими сегодня.

Повисло молчание. Тима, продолжая размышлять, задумчиво смотрел в окно, а я, боясь возвращения этой страшной обитательницы дома, осматривался по сторонам. Получается, в старинном особняке обитает самая настоящая нежить. И если это действительно жена графа, то ей уже не меньше ста шестидесяти лет. А выглядит на тридцать.

И как, если она обитала здесь все время, пока стоял дом, она могла до сих пор оставаться незамеченной? А может быть ее замечали? Вообще ничего не понятно, даже голова разболелась. Я посмотрел на Тиму, он все также задумчиво смотрел в окно, но вдруг развернулся ко мне и решительно сказал:

- Нам надо найти этот тайник.

- Ты хочешь найти, куда прячется эта нежить и зайти туда?

- Да. Другого способа узнать, что здесь происходит и происходило раньше и избавиться от нее нет. Не сейчас конечно, — добавил он поспешно, увидев выражение моего лица, — днем.
***

В ожидании прошло несколько часов. Мы договорились поспать по очереди, но ни один из нас так и не смог сомкнуть глаз. Наконец, уже под утро, из леса вблизи особняка, с другой стороны поляны, показалась фигура в белом. Она двигалась не торопясь, как может двигаться человек, совершенно уверенный в себе и своей безопасности. Не обращая никакого внимания на нас, прячущихся в машине, прошла мимо и подошла к углу дома. Не задерживаясь, забралась по стене на балкон, скользнула к открытым дверям и исчезла в проеме. А двери за ней сразу же закрылись. Ну, вот и все, она в своем логове, где-то в недрах дома.

До рассвета мы не двинемся с места и, тем более, не войдем в особняк. У нас было много времени обдумать наш план действий. Тима был уверен, что ее странное появление передо мной тогда ночью, связано с тем, что я громко ходил и светил фонариком. Он считал, что она явилась посмотреть, чем я здесь занимаюсь и не ищу ли входа в тайное убежище. И спасло меня только то, что я взял забытые ключи с комода и собрался уходить. По ночам она не спит и слышит все, что происходит в доме. Поэтому и поисками до полного восхода солнца заниматься бесполезно и очень опасно. После того как она появилась и скрылась в доме, меня отпустило державшее до сих пор напряжение. Страх отступил и я почувствовал накопившуюся усталость. Положив голову на край сидения я закрыл глаза.

Проснулся я от яркого солнца и удушливой жары. Закрытые наглухо окна тиминой машины не пропускали свежего воздуха, а нагретый солнцем кузов, раскалился. Чувствуя тяжесть и головную боль, я стал медленно приходить в себя и озираться по сторонам. Бросив взгляд на графский дом, стоявший прямо перед нами, сразу же вспомнилась ночная история. Кажущаяся сейчас, при свете солнца невозможной и выдуманной. Тима беспокойно спал рядом, что-то бормоча. По лбу его стекали капельки пота. Я протянул руку и стал его тормошить.

Когда мы выбрались из машины на воздух, я посмотрел на часы, был уже двенадцатый час. Почти половину времени до заката мы проспали. Теперь нужно было торопиться, если мы хотим успеть найти то, что будем искать, до ночи. А если не найдем, лучше уезжать отсюда подальше.

Мы разделялись, еще раз осматривая все помещения на втором этаже. И также безрезультатно, как и в первый раз, хотя теперь мы внимательно осматривали каждый угол. Один раз я сходил вниз, в ту комнату, где мы спали, и стучал в потолок длинной деревянной жердью. Чтобы понять, какая именно комната сверху и к какой стене проходит по ночам графиня. К нашему удивлению, сверху была не комната с дверью на балкон, а следующая, с эркером, которую мне досталось осматривать вчера. Она была больше нашей и выходила на угол. Здесь негде устроить тайник, так как все четыре стены у нее на виду. Две внешние углом и две внутренние перегородки. Мы поднимались на чердак, но там все также, лежал толстенный слой пыли и сразу было понятно, что никого живого крупнее голубя тут не бывало очень много лет. Тем более и прятаться тут также было негде. Кроме основной лестницы, ведущей из коридора второго этажа мы не обнаружили ни одного люка в полу.

Потом, по настоянию Тимы, мы спустились в подвал. Я считал, что это бесполезная трата времени, которого у нас и так мало. Во-первых, попасть в подвал со второго этажа никак нельзя, если не спускаться на первый. А на первом этаже, комнатой ниже, спал все это время я. Во-вторых, я там уже был и ничего подозрительного не нашел.

Подвал в доме был основательный и глубокий, с высокими потолками и стенами, выложенными из крупных камней. В отличие от плит из ракушечника, которыми были выложены комнаты изнутри, привезенных издалека, скорее всего с берегов Каспийского моря, этот камень добывали явно где-то здесь. Серый базальт крупной фракции, грубо отесанный для кладки. Вход в подвал располагался прямо под парадной лестницей на второй этаж. С обратной ее стороны находилась невысокая, но толстая и массивная деревянная дверь. За ней лестница, изгибающаяся вправо и выводящая в просторное помещение, из которого во все стороны ведут проходы. Видно когда-то, в этих проходах стояли двери. Такие же массивные дубовые двери, как и входная. Оставшиеся брусы коробок, врезанные в каменную кладку, были толщиной сантиметров по двадцать. Но кто-то их давным-давно снял и вынес. А в советские времена на их место не поставили даже дешевых фанерных дверей, наверное, посчитали даже это излишеством. Темные проходы вели в просторные помещения, в которых из того же базальта были выложены опорные столбы, поднимающиеся к потолку. По четыре-шесть в каждом помещении. Здесь царила полнейшая темнота, и мы ходили вдоль всех стен с фонарями. Гнилые остатки каких-то огромных деревянных ящиков с проржавелыми железными каркасами, являли собой всю мебель. Видимо в них хранила овощи, фрукты и вообще запасы провизии турбаза. В них было не спрятаться, а больше ничего интересного или подозрительного в подвале не было.

Мы выбрались обратно на первый этаж, и я сразу сказал Тиме, что иду собирать все вещи, нам все равно придется уезжать отсюда к вечеру. Он молча кивнул и, обойдя парадную лестницу, стал подниматься на второй этаж. Пока я таскал свои немногочисленные вещи, оставшиеся в комнате, и складывал в багажник, видел его на балконе. Он ходил туда-сюда, то осматривая стену, та заходя внутрь комнаты. Потом он спустился и стал ходить вокруг дома, осматривая стены с внешней стороны. Закончив, я присел на старую разбитую лавочку у входа и стал за ним наблюдать, поглядывая на часы. Уже было почти четыре. Темнеть будет еще часа через четыре, время пока есть. Но по-хорошему, задерживаться здесь незачем. Мне не хотелось прерывать Тиму, поэтому я решил пока посидеть. Спуститься отсюда до поселка «Эльбрус» на машине можно за час. Самое время передохнуть и поразмыслить о том, что делать дальше. Представить, например, себе директора, встающего на инвестсовете и рассказывающего о том, что здание старинного графского дома использовать для элитного корпуса никак нельзя. Ввиду того, что в нем все еще живет графиня. Спит днем, а по ночам ходит босиком по лесу и ест всякую мелкую живность. Найти ее комнату в доме не представляется возможным, есть опасения в безопасности отдыхающих, поэтому проект предлагаю зарезать. Все встают, аплодируют. А где же твой этот парень, который осматривал дом, фотографировал, презентацию нам тут на три часа делал, какое это превосходное место? Ремонт за копейки, прибыль прям в первом сезоне? Ну, тот самый, что считал проект и убедил нас на участие в тендере и заключить договор аренды на сорок девять лет. Ты его кандидатуру еще предложил туда управляющим. Где он? Пусть идет сюда, давайте его повысим! И выпишем ему хорошую премию!

Ход моих мыслей нарушил Тима. Задумавшись, я не заметил, как он подошел и сел рядом.

- Тебе не показался подвал маловатым?

- Чего? – Я не сразу сообразил, о чем он говорит.

- Подвал, говорю, не показался маловатым? Вход в него прям под центральным входом в особняк. А он не по центру дома. Видишь, правое крыло длиннее левого? А в подвале оба крыла одинаковые.

- Честно говоря, не показалось. Я не заметил. Я вообще там с фонариком едва не заблудился. Ну, он может быть и меньше, почему бы и нет?

- Потому, что дом и подвал строились вместе. Построено все добротно и основательно. Тот, кто его строил, не экономил вообще ни на чем. И, раз так, то странно рыть подвал под всем домом, да еще такой глубокий, а в одном крыле сделать его короче.

- Я понял ход мысли. Возможно часть подвала замурована и там расположен тайник, где и скрывается графиня. Но как попадать в подвал со второго этажа, не проходя через первый? Графиня заходит через балкон, проходит через комнату, потом через вторую, которая не примыкает ни к чему. Ты сам видел, что там две внутренние стены и две внешние, так как комната угловая. Нет люка на чердак и в полу тоже нет. А если бы и был, он вел бы в ту комнату, где мы с тобой спали. Давай не забивать себе голову и просто уедем отсюда?

- Ты хочешь все бросить и сдаться?

- В общем да. Я не вижу, что мы можем противопоставить тетке, которая проходит сквозь стены.

- В том то и дело, что я думаю, она не проходит сквозь стены и вообще она такая же материальная, как и мы с тобой.

- Тогда я просто не знаю, чем можно объяснить ее исчезновение из комнаты на втором этаже, если она такая же материальная, как и мы с тобой. А еще, помнишь как она ночью по отвесной стене?

- Помню. Вот именно, что по отвесной стене. А не вышла просто сквозь стену на первом. А вот ты вспомни, как скрипят по ночам половицы и сыпется труха.

- Может и материальна, я согласен. Но что с этим делать? У нас нет времени решать головоломки. Нам нужно уезжать отсюда.

- Давай сходим еще раз в подвал.

- Не вижу никакого смысла нам вообще здесь задерживаться.

- Давай сходим. Мне нужно минут двадцать. Проведем там один маленький эксперимент, и, если он окажется неудачным, садимся в машины и уезжаем.

- Хорошо, давай так. Один маленький эксперимент.

Мы снова спускались в подвал, светя себе фонариками. А Тима нес на плече здоровенное полено, найденное неподалеку от входа. Спустившись по лестнице в первое большое помещение, он передал мне свой фонарь и сказал светить обоими и идти впереди. Он пойдет за мной следом, а я должен сначала вести нас к южной стене, а потом к западной. Это было не сложно, светя фонарями вдоль тонких стен перегородок, я быстро подошел к стене огораживающей подвал с юга. Попросив меня просто стоять и светить на стену, Тима подошел к освещенному участку и что было сил, размахнувшись, ударил по нему поленом. После чего, как ни в чем не бывало, взвалил полено на обратно на плечо и сказал идти к западной стене. Я развернулся и двинулся на запад. Да, сейчас мне тоже стало очевидно, что подвал короче дома. А еще стало интересно, чем закончится наш эксперимент. Вот и западная стена. Уже не спрашивая, что делать, я остановился и стал светить на участок стены. Тима, также молча, прошел вперед и с размаху влупил по стене поленом. Раздался глухой звук, так отличающийся от звука южной стены. Да, без сомнения, там пустота. Перед нами он, существующий на самом деле, тайник графского дома.

***
Я едва успевал за Тимой на лестнице, ведущей на второй этаж. Перепрыгивая через три ступени он несся как на пожар. Мы прибежали в ту самую, угловую комнату, где скрипит по ночам половицами графиня. Даже не осматриваясь по сторонам, Тима забежал в эркер и стал ощупывать боковые стенки без окон.

- А здесь ты что думаешь найти?

- Вход.

- Ты думаешь вход в подвал внутри стены?

- Да. В эркере, больше ему негде быть. Никто и никогда не догадается, что в угловой комнате на втором этаже, может быть какой-то тайник в стене.

Он осматривал и ощупывал буквально каждый камень и, наконец, лицо его озарилось торжествующей улыбкой.

- А даже зная, где искать, никто бы не нашел, если бы не отполированная рукой за много лет, поверхность ручки. – Добавил он, указывая на блестящую поверхность крайней плиты ракушечника.

Попробовал нажать на нее, но ничего не произошло. Он нахмурился, но тут же снова озарился улыбкой.

- Ну конечно! Кто же так делает? Случайных нажатий быть не должно! – Он светил фонариком выше и ниже отполированного края плиты и что-то искал. Наконец он радостно вскрикнул, указывая на такой же отполированный край плиты у самого пола. Нажал на него ногой и тот поддался, слегка уйдя в стену. Тогда он, не отпуская ногой кнопки, навалился на отполированную плиту выше. Она тоже поддалась, уйдя немного глубже, затем что-то щелкнуло в стене и ее часть, как каменная дверь, висящая на громадных кованых петлях, отодвинулась, открыв неширокий тоннель вниз. Массивная железная лестница, прикрепленная к левой стене, вела куда-то вниз в черноту.

Я пошел первым, сверяя вниз фонариком, который я держал в зубах. Железные ступени блестели в середине, также отполированные чьими то ногами за много лет. Наверняка теми самыми босыми ногами. И как я не слышал в своей стене шорохов, когда она поднималась и спускалась по этому тоннелю? Хотя какие шорохи она могла издавать, умеющая ходить совершенно бесшумно? Лестница очень добротная и нигде не скрипит, вот я ее и не слышал. А, если бы не сгнили от времени доски перекрытия второго этажа, то и вообще не подозревал бы до сих пор о ее существовании.

Спустившись ниже первого этажа, тоннель раздался в стороны и лестница просто сходила к полу по стене. Добравшись до пола, я отошел на пару шагов, чтобы не мешать спускаться Тиме и, стал осматриваться, светя фонариком в разные стороны. Наверху еще вовсю светило солнце, а здесь царила полнейшая тьма. Из нее выхватывались только фрагменты стен и пола, вымощенного какими-то серыми плитами. Тима спрыгнул рядом со мной.

Вместе мы двинулись вдоль серых базальтовых стен куда-то по широкому коридору. Он быстро вывел нас в какой-то зал. Понять, насколько он широкий мы не могли, наши и без того маломощные фонари за день здорово подсели и просто не доставали до стен. Зато мы высветили впереди, прямо перед нами, большой серый постамент, на котором стоял гладкий белый саркофаг. Переглянувшись, мы поднялись на этот постамент и заглянули внутрь. Там лежала она, та самая, кого я видел в дверях своей комнаты. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на нас, источая лютую злобу…

Мы оба замерли на месте. Мои ноги стали как ватные и едва не подкосились, мне пришлось схватиться за плечо Тимы, чтобы устоять на ногах. Мельком я увидел его лицо в профиль, он выглядел как иллюстрация к фильму ужасов. Выкатившиеся из орбит глаза и приоткрытый рот. Не знаю, как выглядел я, но на ногах он стоял крепче меня, поэтому думаю, еще хуже…

Несколько секунд я ждал неминуемого и бесславного конца. А на что мы надеялись, когда лезли в логово к зверю? Кто вообще из нас решил, что днем она спит и не представляет опасности? Что мы вообще о ней знаем, кроме того, что передвигается она совершенно беззвучно и может лазать по отвесным стенам? Ну, вот сейчас мы и получим сполна за свою беспечность и безалаберность.
Прошло еще несколько ужасных секунд, но ничего не изменилось. Мы продолжали стоять перед саркофагом, подпирая друг друга, а его обитательница смотреть на нас уничтожающим взглядом. Не делая даже попыток подняться или пошевелиться. Наконец, я снова посмотрел на Тиму, он тоже повернулся и посмотрел на меня, едва заметно пожимая плечами и кося глазами на саркофаг. Потом он вдруг рассмеялся и взявшись обеими руками за голову сел на постамент, развернувшись спиной к саркофагу и переводя дух вздохом облегчения.

- Она не может встать днем. – Сказал он наконец. – Она не спит, все видит и слышит, но не может ничего сделать.
Мне тоже захотелось сесть на постамент и, с облегчением отвернувшись от этих испепеляющих глаз, я опустился рядом с ним.
- Кто это, Тим? Кто она такая?
- Честно, понятия не имею. Но мы оба знаем, что не человек.
- Судя по ее взгляду, нам осталось жить ровно столько, сколько она не может встать.
- Да, безусловно. Мы же обнаружили ее логово. И можем сделать с ней все, что угодно. За одно это нам с тобой конец. И в любом случае она очень постарается сделать так, чтобы мы никому не могли рассказать о том, что видели. Так что нам конец в любом случае.
- А если бежать прямо сейчас?
- Наверное получится. Но потом лучше не возвращаться.

- А что если самим с ней разобраться, пока не поздно?
- Не уверен, что получится. То, что она лежит без движения днем, вовсе не говорит о том, что c ней легко справится. Это, во-первых, . Во вторых она нам с тобой ничего плохого не сделала. А, если бы хотела, то смогла бы. Ты, между прочим, вообще был целиком в ее власти несколько ночей.
- Ну да, в общем.
- Она питается мелкими зверюшками в лесу. Никто не слышал про растерзанных туристов в этих краях. В общем, никаких причин на нее нападать, у нас нет.

Он встал и, светя себе фонариком, пошел вокруг постамента с саркофагом. Постоял немного на другой стороне, что-то разглядывая и размышляя и, вернулся кругом обратно ко мне.
- Пожалуй, нам и правда лучше уйти отсюда.

Не дожидаясь повторного приглашения, я поднялся и, бросив прощальный взгляд в саркофаг, снова увидел эти злые глаза, смотрящие прямо на меня в упор. Обычные человеческие глаза. Я отвернулся и быстро пошел к лестнице. Поднимались мы так же как и спускались, я первым, Тима за мной. Отсюда, изнутри, открыть потайную дверь не составляло никакого труда. Весь механизм был виден и посередине выведена массивная ручка, нажимая на которую он приводился в действие. Отходили два язычка замков снизу и сверху и пружина выталкивала тяжелую дверь наружу. Мы вышли и закрыли ее за собой, услышав тот самый тихий скрежет камней о камни. Механизм был сработан на славу и работал бесшумно даже теперь, спустя сто тридцать лет. Но, несмотря на всю массивность кованых петель, тяжелая каменная дверь со временем провисла и легла плотно на свой каменный порог. Задевая его при закрытии и издавая вот этот самый скрежет.

Из комнаты на втором этаже, мы направились прямиком к машинам. Мы шли все также молча, я размышлял о том, что буду делать дальше. Подойдя к стоянке, я нащупал в кармане брелок и нажал на кнопку. Машина щелкнула замками и мигнула поворотниками.
- Не, свою оставь, поедем на моей. – Сказал Тима. – Уедем на ночь, завтра днем вернемся.
- Что завтра будем делать?
- Я все обдумал и, наверное, был изначально неправ. Она скорее всего просто уйдет отсюда, после того, как мы обнаружили ее убежище. А не станет за нами охотится. Ей хватило столько лет быть замурованной.
- Что? Она была замурована?
- Садись в машину, по пути все обсудим. Едем в город, переночуем у меня.
- Едем.
***

Мы спускались по ущелью. Тима вел машину осторожно, старательно объезжая крупные камни и кочки. Я бросил взгляд на мелькнувший последний раз в зеркале графский особняк и всматривался в дорогу. Солнце уже закатилось за хребет и начало стремительно темнеть. Серые горные сумерки спустились на ущелье. После захода солнца за горы, пропадают тени, и теплый дневной свет становится серым и бесцветным. Небо будет светлым еще пару часов, а потом резко наступит темнота, в одночасье сменив алое закатное небо на загорающиеся звезды.

- Видимо, в каком-то заграничном путешествии, жена графа подхватывает необычную лихорадку. – Рассказывал Тима крутя руль. – Почему в заграничном? Потому, что такие случаи описаны в Индии, в Африке и даже на Ближнем Востоке. И совсем не встречаются в наших хрониках. Прибавляем сюда финансовые возможности графа, который, безусловно, мог себе позволить путешествия куда угодно. Получаем то, что скорее всего это случилось в каком-нибудь путешествии. Молодая жена графа заболевает необычной лихорадкой.
Отказывается от еды, больше спит днем, начинает бродить по ночам. Я думаю, что перерождение происходит постепенно, но тут мы с тобой в области фантазии. Нет никаких данных о том, как может происходить перерождение, вообще отрицаемое современной наукой. Поведение графини становится все более странным. Настолько, что граф решается бежать с ней из столицы и спрятать ее от людей. Ведь уже вот-вот пойдет молва о ее странностях. И не стоит забывать о влиянии и возможностях церкви в те времена.

Опасность нависает все ближе, и граф собирает самых преданных слуг и сам себя ссылает на Кавказ. Либо подделывая письмо императора генерал-губернатору, либо пребывая с ним в очень хороших отношениях, заручается оригиналом, рассказав какую-нибудь удивительную и необычную историю. Конечно же, он привозит с собой много денег, ведь он сказочно богат. Выдумывает себе увлечение ботаникой и выписывает саженцы хвойных деревьев со всего мира, посадив около дома питомник. Сам же внимательно наблюдает за женой. Наверняка используя все возможные средства и тайно приглашая к ней лучших мировых специалистов. Но, опять же, это область свободной фантазии и я не претендую на какую-то достоверность.

Идут годы, графине не становится лучше. Она переродилась и живет по ночам. Днем прячась от солнечного света и впадая в ступор, когда может все видеть, слышать и понимать, но не может даже пошевелиться. Дальше хуже, ей нужно питаться и она начинает охотиться на мелких обитателей графского питомника. И вот однажды, граф понимает – ей уже ничем не помочь. Она навсегда ушла от него в другой мир. Он заказывает саркофаг из белого камня, доставляет его вниз и устанавливает в тайной комнате графини. Тайник, безусловно, строится вместе с домом. Но я уверен, никакого саркофага в нем изначально не было. Я представляю себе это как уютную, обустроенную комнату, в которой он прячет ее от мира. Если поискать, я уверен, найдется еще один, замурованный вход в тайную комнату. Через который и попадает белый саркофаг. Думаю, однажды днем, пока графиня в своем трансе, он укладывает ее в этот гроб и закрывает крышкой. Ты не обходил ее постамент вокруг и не видел эту крышку, она лежит перевернутой. Очень толстая, массивная и тяжелая. Ее не под силу сдвинуть с места даже четверым крепким мужчинам, что уж говорить об одной хрупкой девушке.

Возможно, она сильнее, чем обычная девушка, но расчет верен. Ей оказывается действительно не под силу сдвинуть эту крышку. Итак, он собственноручно укладывает ее в гроб и нанятые люди закрывают крышку. Думаю, он нанимал с этой целью нескольких человек. И графиню им представили умершей. Для этого нужно было просто закрыть ей чем-то глаза. Иначе неминуемо, кто-то разболтал бы, что граф похоронил заживо свою графиню. Так вот, они одевают на саркофаг эту тяжеленную крышку, уверенные в том, что графиня мертва и они находятся в склепе под домом. Получив щедрую оплату от графа, они молчат, так как и болтать не о чем.

Граф и его ближайшие слуги, оставленные при себе, замуровывают второй вход в тайную комнату, оставив только секретный выход на второй этаж. И уезжает за границу, оставив ключи от дома леснику и предупредив, что никогда не вернется. Он уверен, что никто и никогда не найдет потайного входа в секретное подземелье и не узнает его страшную тайну. Вот как-то так.

- Как же графиня выбралась из этого саркофага?
- Крышка лежит перевернутой. И на внутренней ее стороне видны следы столетней борьбы человеческих рук и камня. Она вся выщерблена и стала полой, хотя, была, безусловно, цельной. Сто лет она лежала в этом гробу, не в силах сдвинуть крышку и выйти. Царапала и била ее руками. Царапала и била до тех пор, пока не выкрошила камень настолько, что смогла ее сдвинуть. Все годы после бегства графа, годы революции и гражданской войны, наступившей власти советов она лежала там. Дом стал государственной собственностью и в нем заседал сельсовет, а она лежала внизу. Лежала, когда началась и закончилась Великая Отечественная Война. Потом умер Сталин. Наступила гонка вооружений, Гагарин полетел в космос, а она все лежала в своем каменном гробу. Над ней был детский лагерь, принимающий смену за сменой и никто не догадывался, что в особняке есть тайное подземелье, где в каменном саркофаге лежит неживая, но живая графиня.
Выбралась она оттуда недавно, когда здание уже было пустующей заброшкой высоко в горах. И ты первый, кто встретился с ней за все эти годы. С самого бегства графа. Который все же уехал за границу, а не погиб здесь от рук графини, как я подозревал.
- Да уж, история… И что дальше делать с этой графиней?
- Она неглупа и прекрасно ориентируется в происходящем. Я думаю, как только стемнеет, она покинет этот дом навсегда. Ее убежище обнаружили люди и конечно, они вернуться. Ста лет лежания в каменном гробу ей хватило, чтобы больше никогда не доверится людям и не попадаться под их власть. Странно, как она не придушила тебя ночью, хотя бы в отместку за то, как с ней обошлись. Она ведь и раньше людям ничего плохого не делала и должна ощущать себя преданной. Скорее всего, сегодня ночью она покинет не только дом, но вообще уйдет подальше отсюда и найдет новое убежище.
- А если нет?

- Если нет, то мы с тобой должны будем снова закрыть этот гроб и передать информацию о ней в компетентные органы. Пусть изучением этого феномена занимаются ученые умы. Это не лучший выход для нее, но у нас самих другого не будет.
- А почему мы сразу, сегодня, ее не поймали?
- Потому что она ничего плохого никому не сделала. А быть экспонатом и объектом изучения и экспериментов незавидная участь. Я думаю, она вовсе не одна такая в мире и там, где она когда-то заразилась этой болезнью, есть еще. В дебрях Африки или Азии. Там вообще много всякого, необъяснимого современной наукой. Может быть, она захочет отправиться туда. Мы все узнаем и поймём завтра, а пока позвоню маме, скажу что мы едем ко мне. Помню, когда виделись в последний раз, ты вспоминал ее лакумы. Попрошу, пускай пока приготовит.
***

Солнце уже стояло в зените, когда мы на следующий день поднялись к особняку. Моя машина стояла также, как вчера и вообще никаких следов пребывания посторонних людей не было. Сиротливо выглядело выбитое окно в правом крыле, через которое я выбрался из дома в ту страшную ночь, когда впервые увидел графиню. И еще бросалось в глаза небольшое кострище, рядом с входом, где мы с Тимой готовили ужин в день его приезда. В остальном все здесь выглядело так, как будто людей здесь не было целую вечность.
Мы поднялись на второй этаж и легко открыли тайный проход, замаскированный в эркере. Базальтовый постамент и большой белый саркофаг стояли также, как и вчера, но сегодня было намного сложнее сделать этот шаг наверх и заглянуть внутрь. Зная, что я могу там увидеть и с кем встретится глазами. Саркофаг был пуст.
***

Послесловие.
Прошел год и я сидя в своем кабинете элитного корпуса пансионата «Тегенекли» подбиваю итоги сезона. Мой кабинет на втором этаже, в угловой комнате с эркером. Отсюда открывается лучший вид на прилегающую территорию и это стало прекрасным предлогом.

Нет, мы не вышли на прибыль в этом году, ремонт обошелся намного дороже, чем планировалось. Строительные фирмы, понимая, что выбора у нас нет, а деньги есть, выкручивали цены в потолок. Уверяя, что все дело в месторасположении объекта. Но, все равно, инвесторы были довольны. Директор тоже уже сказал мне прямо, что по итогу сезона, я полностью оправдал оказанное мне доверие и он спокоен за этот фронт.

Скоро мы закроем здание на зимовку и я подбираю кандидатуру смотрителя, а у самого кошки скребут на душе. Да, я скрыл тайник в здании, надежно упрятав вход в своем кабинете. И несколько раз я спускался туда. Там все также, и, кажется, что обитательница покинула его навсегда. Но что может случиться зимой? Каждый день приближает необходимость принимать решение и откладывать вечно не получится.
В таком состоянии меня и застал звонок стационарного телефона, что стоит у меня на столе. Я поднял трубку. Звонили с пограничной заставы, пойман нарушитель пограничного режима. Перехватили на языке ледника под перевалом. Согласно процедуре задержали на три часа для установления личности. А он просит позвонить директору в особняк «Тегенекли», утверждая, что он ближайший, кто может подтвердить его личность. Это нормальная сложившаяся практика между нами и пограничниками. Частенько наши туристы забредают в пограничную зону, конечно же не имея специальных пропусков. И ребята звонят нам. Мы забираем, если наши и все обходятся без утомительных часов выяснения и штрафов. Мы же от себя тоже во многом помогаем и идем навстречу погранвойскам. Поэтому в таком звонке не было ничего необычного, но слушая в трубке устное описание задержанного, я улыбнулся.
- Это мой! Я заберу его сам, уже выезжаю. Буду через десять минут.
***

Тима сидел рядом со мной в машине и, держась за ручку, чтобы не стукнуться головой на самых крупных кочках, рассказывал, как он забрел в пограничную зону. Он занимался расследованием одной старинной загадки. Уже больше пятидесяти лет будоражащей умы местных краеведов. И это очень удивительная история, достойная отдельного подробного изложения. Он три дня провел в горах, войдя в подземелье далеко отсюда. Впрочем, это другая история. Но он принес с собой очень важную информацию, касающуюся нашего случая и окончательно меня успокоил. Я больше не сомневаюсь насчет предстоящей зимы.
Сидя на верхней заставе, он разговорился с молодым пограничником, находящимся там, на вахте в дозоре. Того очень интересовали изыскания и таинственные случаи в горах.

Парни на заставах действительно иногда видят что-то странное и у них можно почерпнуть много интересной информации. Но любая информация, имеющаяся у этих парней, является секретной. И разговорить их получается редко. Но в этот раз лейтенант сам выдал случай, произошедший с ним летом. Он лежал в секрете ночью и просматривал свой периметр. Тревоги никакой не было, но вдруг, он увидел девушку в белом, идущую прямо на перевал Донгуз-Орун. Он ее окрикнул, она обернулась, посмотрела на него и исчезла в лесу. А через короткое время мелькнула уже наверху, перебегая седловину. Такое не под силу простым людям и он бы с радостью поверил, что ему померещилось. Но он видел ее слишком близко и слишком хорошо. Он связался по рации с дежурным на заставе и наорал на него, за пропуск человека через периметр, но тот уверил его, что тепловизоры молчат. Все работает, все настроено и есть все отчеты. Никто не пересекал периметр этой ночью.

- Вот так вот, — Закончил рассказ Тима. – Она ушла через Донгуз-Орун в Грузию еще летом. В общем не жди - не вернется. Она уже очень далеко отсюда. Собственно, я так и думал. Ты скажи лучше, чем зимой будешь заниматься?
- Иду в длительный отпуск.
- Отлично! Я знаю, куда мы с тобой сходим! Ты даже не представляешь, где я был и что я там видел!


С инета...