Лютый нелюдь.

За что в СССР расстреляли ветерана войны, кавалера ордена Славы, главного редактора газеты "Красный воин"?

«Советский Союз - тюрьма народов, где за любую провинность и неповиновение могли запросто "поставить к стенке"... Даже герою Великой отечественной войны, участнику освобождения Варшавы и Кёнигсберга, получившему ранение при взятии Берлина и награжденному боевыми орденами и медалями, былые заслуги не гарантировали безопасной и стабильной жизни...»

Примерно так могла бы звучать антисоветская агитка, повествующая о незавидной судьбе советского журналиста и писателя, автора патриотических стихов, переводчика Александра Юрьевича Мироненко, арестованного 2 июня 1975 года сотрудниками КГБ в Москве.

Он как раз готовил к изданию книгу военных воспоминаний. Неужели там могло быть опубликовано что-то, что шло вразрез с официальной линией, и поэтому опытному журналисту просто заткнули рот?

Нет. В истории Александра Мироненко всё было по закону. Никакой борьбы с инакомыслием. Никакого попрания прав и свобод.
Но тысячи загубленных жизней требовали возмездия. Потому что наказание за совершенные преступления не предусматривало срока давности. И нелюдь должен был сполна ответить за содеянное...

Удивительно, но история Александра Мироненко началась только осенью 1944 года. А до этого его и не существовало вовсе. Этот факт впоследствии и станет краеугольным камнем в расследовании, проводимом госбезопасностью 30 лет спустя. А тогда ему казалось, что он все продумал до мелочей.

Когда на один из призывных пунктов РККА пришел 19-ти летний парень с посеревшим лицом и колючим взглядом и изъявил желание отправиться на фронт, это ни у кого не вызвало вопросов... Да и история, поведанная военкому, была типична для того времени. Отец сгинул в боях с гитлеровцами, мать погибла во время авианалета Люфтваффе, документы сгорели в разрушенном доме...

Для верности назвался не своей истинной фамилией, а девичьей фамилией матери. Дату рождения сдвинул и отчество взял по деду, чтобы с реальной личностью, за подлые действия которой и расстрелять недолго, его ничего не связывало.

Вдаваться в детали особисты не стали. Шла война. Многие архивы были уничтожены, так что концов не найти. Да и молодой парень, в горниле войны у которого сгинула вся семья - типичная история того времени. Потому после серии бесед зачислили юношу пулемётчиком, а затем писарем при штабе 191-й стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта. Оформили документы. Так он стал Александром Юрьевичем Мироненко.

Мальчишка был талантлив и расторопен, в бою - смел и расчетлив, потому находился на хорошем счету у командования. Отлично знал немецкий, в свободное от службы время писал статьи во фронтовые газеты и антифашистские стихи.

Единственный раз легенда едва не стоила ему жизни. Всего через несколько месяцев после прибытия в дивизию его опознал один из красноармейцев:

"Я тебя помню. Ты в Ромнах служил при немцах!"
Но Александр не растерялся, вину отрицал и паническим настроениям не поддался. Чтобы не спорить попусту, предложил пройти к командиру и там разрешить сложившееся недоразумение.

Далеко они не ушли. Выждав подходящий момент, Мироненко накинулся на сослуживца, нанеся ему несколько смертельных ударов ножом, и спрятал тело в кусты. Убийцу так и не нашли, а Александр Мироненко продолжил службу, с боями дойдя до Берлина. Был награжден медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Берлина» и даже удостоен ордена Славы III степени.

Его героизм и отвага граничили с одержимостью. И ему было абсолютно все-равно кому служить, главное, чтобы самому было комфортно и безопасно (насколько безопасно может быть на войне). Именно спасаясь от неминуемого наказания Юхновский (такова настоящая фамилия предателя) записался в ряды РККА, а до этого верой и правдой служил Рейху. Он с детства усвоил, что надо не убегать, а приспосабливаться под жизненные обстоятельства.

Александр Юхновский родился 19 июня 1925 года в деревне Зеленая на Волыни. Отец и дед служили Симону Петлюре, поддерживали идею создания Украинской народной республики, а после поражения националистов не сбежали, как многие, за границу, а остались на родине. Лишь переехали из деревни в город Ромны, где можно было затеряться и забыть о прошлом. Семья всегда жила двойной жизнью: внутренней - в ожидании своего часа, когда можно будет высунуться из-под "большевистского сапога", и внешней - для окружающих. Пропитываясь ненавистью к большевизму и воспитывая сына в постоянно клокочущей злобе, Иван Юрьевич Юхновский выглядел вполне респектабельно - работал агрономом в Роменском районе Сумской области и пользовался повсеместным уважением.

Сашка рос романтиком и мечтателем, в учебе проявлял рвение, рано начал демонстрировать литературные таланты. Всем своим видом оправдывал образ добропорядочного советского гражданина, перед которым открывается безграничное будущее. Но началась война...

В народе не зря говорят: кому - война, а кому - мать родна.

Немецкую оккупацию Иван Юхновский встретил с воодушевлением. Он взял в руки оружие, но не для того, чтобы защитить свою землю, а чтобы реализовать свои надежды. Это был шанс освободиться от "большевистского ига," так тяготившего его темную душу. А что из-за этого могут погибнуть и погибнут односельчане - его едва ли тяготило. Люди - лишь пешки, инструмент для достижения целей.

Он был одним из самых активных коллаборационистов и активных участников формирования в Ромнах местной полиции, и сам в конечном итоге её и возглавил, а 16-ти летнего сына пристроил писарем и переводчиком при штабе расквартированной в городе части Вермахта. Хорошо владевший русским, украинским, польским и немецким языками Александр пришелся как нельзя кстати.

Еще тогда у него проявилась тяга к лютой жестокости. Ему доставляло удовольствие, стоя в оцеплении, наблюдать за расстрелами. Хотелось самому взять в руки оружие, чтобы вершить человеческие судьбы.

Когда весной 1942-го в Ромнах расположился штаб тайной полевой полиции (Geheime Feldpolizei, GFP), боровшейся с партизанами и бессчетно уничтожавший местное население на Украине и Молдавии, мечта юного карателя сбылась. Он добился перевода в подразделение GFP-721, где лично смог принять участие в допросах и пытках.

За особое рвение в истязании людей фашисты прозвали его Хлыстом, но затем за чрезмерную жестокость к нему намертво приклеилось прозвище Лютый. Алекс Лютый - под этим именем Юхновский-младший и вошел в историю. Нацисты в конце 1942 года его наградили знаком отличия для восточных народов I степени без мечей, а в январе 1943-го отправили на месяц в Германию.

Оказавшись в европейской стране с её мощеными улочками и пряничными домами, с мирным жизненным укладом, так противоречащим полыхающей жизни на Украине, Юхновский был поражен. Да, за этот мир он готов биться, уничтожая несметное количество партизан и их соратников, готов на корню уничтожать сограждан без учета пола и возраста.

Власть над людьми дарила ему истинное наслаждение...
Улыбку радости на юном лице запомнили многие жертвы, которым посчастливилось остаться в живых.

Свидетельства очевидцев, столкнувшихся с неимоверной жестокостью, изобилуют такими подробностями, которые не будем приводить... Но именно эти детали смогли в конце концов вывести Алекса Лютого на чистую воду и призвать к ответу.

В 1944 году, когда дела на фронтах у гитлеровцев стали совсем плохи, Александр Юхновский принял решение бежать... Юхновский сжег свою форму и документы, переоделся в гражданское и затерялся где-то на просторах Советской Украины.

Когда части РККА вошли в Ромны и начали работы по выявлению гитлеровских пособников, местные жители обращали особое внимание на зверства младшего Юхновского. Иван Юрьевич Юхновский, оказавшийся куда менее прозорливым, чем сын, был быстро схвачен и передан под суд. А Алекс Лютый пропал на долгие 30 лет.

Отправившись на службу в Красную Армию, он блистательно всё рассчитал. Участие в боях против гитлеровцев, ранение и триумф в Берлине написали новую, почти безупречную биографию истинного патриота Александра Юрьевича Мироненко.

Оправившись после ранения, Юхновский-Мироненко не спешил возвращаться на родину, где были свежи воспоминания о его зверствах в рядах карателей, и обосновался в зоне советской оккупации в Германии. Продолжал писать патриотические статьи, изобличающие звериное нутро немецко-фашистских захватчиков, работал переводчиком. В 1946 году вступил в комсомол. Выглядел образцовым советским воином...

Хотя, на самом деле, был простым конформистом, хамелеоном...
Ирония, но с каким рвением он устраивал расправы над безоружными и беззащитными согражданами, служа идеям фюрера, с тем же энтузиазмом он продолжил трудиться на благо СССР (в конечном счете, конечно, на собственное благо, едва ли задумываясь о высокой идее).

С 1948 по 1951 год владеющий четырьмя языками Александр Мироненко работал в международном отделе редакции газеты Группы советских войск в Германии "Советская армия", где публиковал стихи, переводы и статьи. Вместе с этим печатался в газетах на территории СССР. И к моменту, когда он получил возможность уйти "на гражданку", вчерашний каратель превратился из простого участника войны в известного и перспективного молодого журналиста и переводчика, чьи работы высоко оценивались коллегами.

В октябре 1951 года он демобилизовался. Женился и поселился в Москве. В 1952 году в семье родилась дочь. Казалось, прошлое окончательно забылось, оставшись далеко за спиной. Спустя годы после войны поездок на Украину Лютый избегал, а в столице едва ли кто мог раскрыть его личность. В 50-е он сотрудничал со многими периодическим изданиями, среди которых были газеты "На стройке", "Красный воин", "Советская авиация", "Лесная промышленность", "Водный транспорт". И всюду продолжал жечь глаголом гитлеровскую Германию и фашизм. Неоднократно получал благодарности, грамоты и поощрения, успешно продвигался по карьерной лестнице, стал членом Союза журналистов СССР. А в 1959 году получил предложение о вступлении в партию.

Это стало сильным ударом по его репутации и тщательно пестуемой легенде. Неуемные амбиции заставляли Александра Мироненко двигаться дальше, ведь он чрезвычайно талантлив, не чета серым массам. Но природная осторожность говорила, что следовало притормозить свой бег. Вступление в ряды КПСС неразрывно связано со скрупулезным изучением жизненного пути кандидата, а там слишком много нестыковок, объяснить которые попросту невозможно.

До последнего Мироненко тянул и уклонялся от членства в КПСС, но в конце концов был приперт к стенке коллегами, которые искренне не понимали происходящего. Лютый вынужденно написал автобиографию - обязательный атрибут для всех, кого партия зачисляет в свои ряды - и допустил ряд несоответствий. На поставленные на партсобрании вопросы внятно ответить не смог. И информация ушла в органы госбезопасности.

У нас принято считать КГБ СССР всесильной машиной, способной не только бороться с инакомыслием, но и выводить на чистую воду любого, кто совершил государственное преступление. К которому, несомненно, относится и служба на стороне врага.

На самом деле, это совсем не так. КГБ был могущественен, но не всемогущ. Просто так обвинить в пособничестве нацистам уважаемого человека, ветерана войны, опытного журналиста, поэта и писателя просто потому, что в его биографии кто-то нашел нестыковки, казалось абсолютно немыслимым и недопустимым. Советский человек непогрешим. Если не доказано иное.

Александр Мироненко был взят органами госбезопасности "на карандаш", и началась планомерная рутинная работа, невидимая стороннему обывателю. Которая ничуть не помешала ему продолжать продвигаться по карьерной лестнице.

В 1961 году он перевел на русский несколько произведений Ярослава Гашека, а в 1965 году занял пост главного редактора газеты "Красный воин" при Министерстве гражданской авиации СССР. Подготовил к изданию мемуары участника Великой Отечественной войны, причем в "Воениздате" отмечали высокое качество материала, заявив, что автор описывает военные события "со знанием дела".

Еще бы, ведь он видел войну с обеих сторон!

За время проведения следственных действий сотрудниками КГБ была проведена титаническая работа. Оперативники выезжали на места совершения преступлений, искали старожилов, проводили опрос свидетелей, показывая фотографию Алекса Лютого. Протоколируя каждую незначительную деталь. Совместно со Штази изучали архивы и опрашивали бывших сотрудников полевой полиции, живших на территории ГДР.

Только на Украине следственной группе пришлось объехать 44 населенных пункта, а еще посетили Ростовскую область и Молдавию. Т.е. госбезопасность побывала везде, где проводило карательные операции подразделение ГФП-721, в составе которого зверствовал Алекс Лютый. И свидетели его преступлений, конечно, нашлись. Показания о его преступлениях дали не только жертвы и свидетели, но и пособники нацистов, отбывшие свое наказание после войны.

Долгие годы скрупулезной работы привели к неминуемому финалу. 2 июня 1975 года на руках уважаемого журналиста и гитлеровского изувера защелкнулись наручники.

Оказавшись в следственном изоляторе КГБ СССР "Лефортово", Юхновский вину не признал. Сначала рассказал душещипательную историю о том, что вместе с отцом был членом подполья на оккупированной территории. А в ряды полевой полиции они вступили только для того, чтобы оказать содействие партизанам. Говорил, что отец был арестован за покушение на офицера Вермахта, а самому ему пришлось уйти в партизанский отряд, который позже был разбит фашистами.

Лгал Юхновский изощренно, тщательно подбирая факты, проверить которые следователи не могли...
Наверняка легенду тоже продумал заранее, допуская, что рано или поздно может быть арестован. Но вся его ложь разбивалась о железобетонные доказательства, собранные следствием.

Тогда Лютый изменил свои показания, сообщив во время допроса, что всегда мечтал вырваться из лап фашистов и сделал это, как только представилась подходящая возможность.

Из показаний Александра Юхновского:

Много раз в душе закипала ненависть, пока не выросла в решимость вырваться, отомстить за себя и за других, невольным свидетелем страданий которых был сам и перед которыми мучительно раскаивался за вынужденные грехи свои. Я бежал, пересилив страх, к своим, на свою землю, проклиная фашизм и его приспешников. Шла война, и это проклятие вспыхивало вновь и вновь. Я сейчас проклинаю фашизм, в какой бы форме он ни проявлялся. Как может проклинать не только раскаившийся, а обожженный им, заживо похороненный, потерявший радость существования...

Он до последнего юлил и изворачивался, старался, точно хамелеон, подстроиться под обстоятельства. Спасал свою жизнь, которая после ареста не стоила уже ничего. Готов был свидетельствовать против кого угодно, лишь бы выгородить себя.

Но когда все возможности были исчерпаны, Юхновский-Мироненко начал давить на жалость. От лютого злодея и пособника нацистов, с улыбкой на лице вершащего свои зверства, не осталось и следа. Алекс Лютый превратился в потерянного человека, молящего о снисхождении. Он раскаивался, признавая, что пал жертвой обстоятельств. Не выдержал натиска трагедии войны. Смалодушничал