Cavity

В Майами 1992 года, в месте, далеком от передовых музыкальных достижений, месте, где, как уверяет туристическая комиссия, есть только пальмы, светские вечеринки и милые, добропорядочные люди, вдруг начинает подспудно назревать новая, грозная в своей первобытности сила. Пока узкий ручеек панка\хардкора в Майами мелеет и скудеет, а группы, играющие в таком стиле, либо переходят к чему-нибудь более массовому, либо вовсе теряют интерес к музыке, Дэн Горостьяга и Рене Бардж решают создать нечто такое, что по тяжести одним разом переплюнет все попытки их предшественников. Заручившись поддержкой местных музыкантов Джои (барабаны) и Рафы Луна (гитара), Cavity приступают к многочисленным джемам и репетициям, из которых постепенно вырастает новое звучание, которое можно кратко охарактеризовать как хардкорный скелет, туго обтянутый мышцами тяжелых риффов, с жировой прослойкой из вязкого, тягучего и очень громкого звука. Минет пара лет, и такой музыке придумают свое собственное, краткое и точное название: сладж. Группа же тем временем не медлит и записывает пять песен, которые затем играет на своем первом выступлении в музыкальном магазинчике “Uncle Sam’s” на Майами-Бич.
Стоило только помещению магазина утонуть в безвоздушном пространстве из нойза и фидбэка, как большая часть клиентов решила слинять подобру-поздорову, и с группой остались лишь пять-десять наиболее стойких слушателей. Эта маленькая кучка выживших и составила костяк самых преданных делу Cavity фанатов, полностью разделяющих бескомпромиссные убеждения группы относительно музыки и звука – то есть вы либо проникаетесь ей, музыкой, до кончиков пальцев, либо с криками о помощи несетесь на всех парах к ближайшему выходу.
Как это ни удивительно, но музыкальное болотце Майами Cavity порядком всколыхнули, несмотря на отсутствие подобных им групп и сплоченной музыкальной тусовки как таковой. Слух о событиях в столице Флориды пронесся через весь андерграунд, и в 1993 году Cavity дают концерт в ходе тура по Восточному побережью США с только что испеченной семидюймовкой за пазухой.
«Барабанные перепонки взорвались с громким треском, а челюсть отвалилась до колен» - этот и ему подобные отзывы о выступлении команды тут же облетели все города и веси дяди Сэма. Однако, когда Cavity вернулись, Раф Луна принял решение покинуть группу (сейчас он играет в The Crumbs), и вместо него за гитару взялся Энтони Виалон, гитарист южнофлоридских Floor и Load, тем самым серьезно прибавив веса молодой команде. К тому времени живые выступления группы эволюционировали и превратились в сущий хаос: в особенности старался вокалист Бардж – он устраивал на сцене такие дикие выходки, что в один прекрасный день барабанщик Джои не выдержал, и, выйдя из себя, с полчаса отказывался брать барабанные палочки в руки; сменил он гнев на милость только тогда, когда на его месте уже собирался усесться Джимми Бауэр из Eyehategod.
Стоило группе немного продохнуть от бурной концертной активности, как они принялись пачками штамповать пластинки: это были и миниальбомы на винилах-семидюймовках, и совместные работы с другими командами – одна другой резче, одна другой громче.
Апофеозом подъема творческих сил группы стал выход в 1995 году первого лонгплея под названием “Human Abjection”. Альбом записывался на лейбле City of Crime Records (совладельцем которого является Дэниэл Горостьяга), с только что взятым на борт барабанщиком Хорхе Альварезом. Весь тираж из пятиста виниловых копий был распродан практически мгновенно. Мало того, одна из этих пластинок попала в руки Pushead-а, в миру Брайна Шродера – известнейшего современного художника, чью неповторимую творческую манеру можно созерцать на обложках альбомов таких групп, как Metallica, COC, Misfits и не только. У Шродера, помимо выдающихся художественных способностей, имелся лейбл Bacteria Sour, на котором Cavity и обосновывается. Вскоре после заключения контракта на магазинных полках появляется диск “Drowning”, включающий в себя уже издававшиеся «семерки» вместе с предыдущим альбомом, а также несколько новых песен – в общем, все потребное для услаждения ушей меломанов-мизантропов по всему миру. На новых записях группа отходит от густого и вязкого безумства раннего материала, отдавая предпочтение высоким скоростям вперемежку с неуклюже барахтающимся, страдающим тяжелой одышкой нойзом.
Имя Cavity вдруг запестрило в самых разнообразных «металлических» журналах , а число зрителей на концертах резко увеличилось и могло достигать порой до 20(!) человек. Дерганые, спазматические нойз-роковые пассажи Cavity было трудновато засунуть в рамки какой-нибудь конкретной классификации, так что скальдам ужаса и разрушений совершенно официально можно было играть с кем бы им не захотелось (разумеется, из «подходящих» групп). В число «подходящих» вошли: Frodus, Refused, High on Fire, ISIS, Converge, Avail, Man is the Bastard, EyeHateGod, Bongzilla, Disassociate, Rorschach, Assuck, 16 и Heroin.
В 1996 году подоспел второй полноразмерный релиз группы, выпущенный на Rhetoric Records с длинным названием “Somewhere between the Train Station and the Dumping Grounds”. После первой же песни на этом альбоме шел скрытый трек, целиком состоящий из «живой» записи одного из концертов Cavity.
Следующий, 1997, стал для группы одним из самых хлопотных: записанный на Bacteria Sour EP “Laid Insignificant” с большой задержкой выходит лишь в следующем году; из группы, ввиду изменившихся жизненных целей и приоритетов, уходит вокалист Рене Бардж; в составе появляется стародавний фанат группы и одаренный музыкант Райан Вайнштейн, занявший место второго гитариста.
Через некоторое время коллектив получает предложение от Фрэнка Козика, главы крупного независимого лейбла Man’s Ruin Records. Man’s Ruin Records находился в авангарде возрождения тяжелого фуззованного рока, в будущем окрещенного журналистами «стонер роком», и среди заслуг этой фирмы был выпуск альбомов таких значительных групп жанра как Queens of the Stone Age, Unida, The Melvins, Beaver и Fu Manchu, чье мощное и насыщенное звучание было очень близко тому, что делали Cavity. Козик, уже слышавший второй альбом коллектива, загорелся идеей выпуска следующего релиза на собственной конторе. В свою очередь музыканты, почувствовав в Козике родственную душу, сделали тому ответное одолжение и записали свой самый сильный, самый насыщенный альбом - “Supercollider”.
Сразу после своего выхода лонгплей был обласкан множеством критиков со всех сопредельных журналов: Metal Maniacs назвали альбом «гнойным нарывом на теле чудовищной бури»; в легендарном All Music Guide запись была охарактеризована как «один из самых заметных альбомов метал-андерграунда в этом году». Немалая часть этого успеха была достигнута благодаря Энтони Виалону, коему группа была обязана экспериментами с гитарным строем С, а также использованием грувовых риффов и индустриальному привкусу у некоторых композиций.
После тура со шведскими хардкорщиками Refused Вайнштейн покидает коллектив, Энтони Виалон переезжает в Швейцарию, а в объективе вновь появляется фигура Рене Барджа. Для заполнения прорех в составе на прослушивание приглашают Джейсона Ландриана, месяцем ранее обращавшегося к Дэну и предлагавшего свои услуги в качестве гитариста. Девятью днями позже новообращенный Ландриан вместе с группой отправляется в тур по Западному побережью.
После тура, устав от долгих лет упорного, беспрерывного труда, а также испытывая постоянную нехватку средств, группа берет отпуск и на время отказывается от лихорадочной гастрольной деятельности, лишь изредка выступая на публике и потихоньку, без всякой спешки, записывая новый материал.
Аарон Тернер, начальник известного лейбла Hydra Head Records и лидер флагманов пост-метала Isis, предлагает музыкантам записать альбом под его крылом; при этом никакого срока тем не ставится, и к работе они могут приступить когда им заблагорассудится. В 2001году предложение принимается, и группа вливается в ряды Hydra Head Records, который уже успел заслужить уважение и признание за поддержку многих культовых, но не очень известных групп, чья деятельность была подобна огненному метеору сквозь тьму и мрак, к вечному и негасимому огню факела по-настоящему альтернативной музыки . Тогда на лейбле уже нашли пристанище Cave In, Botch, Cable и Drowningman, но и Cavity среди них не затерялись и стали весомым дополнением к существующему списку; а осенью 2001 года группа возвращает выданный «аванс» и доводит до готовности обещанный альбом, названный ими как “On the Lam”. Выдержанный в техническом отношении в соответствии с принципами Superсollider, а в музыкальном – с традициями неотесанной сладжевой юности команды, он при этом совершенно не похож ни на то, ни на другое. Результат, достойный доброго имени Cavity.Переведено для Neformat.com.ua.