Fairuz

Родившаяся и выросшая в Ливане, Файруз (араб. فيروز) начала свою музыкальную карьеру подростком. Пройдя путь от хористки на ливанской радиостанции в конце 1940-ых до одобрительной критики и народного признания с 1950-ых до сегодняшнего дня, Файруз признана не только за ее музыкальной талант и вклад в музыку, но и как культурный и политический символ. Символ народа, культурного наследия, поиска мира и человечности.
Две другие великие творческие личности, Асси (‎عاصي الرحباني) и Мансур Рахбани (منصور الرحباني) отразились в большей части карьеры Файруз. Они сочиняли тексты песен и писали мелодии для неё. Сегодня многие песни Файруз написаны её сыном, талантливым композитором Зиадом Рахбани (زياد الرحباني‎). Её песни свидетельствуют о музыкальном гении Рахбани и о широком музыкальном профиле Файруз. Доктор Дж. Раси (J. Racy) сказал: «Больше, чем просто имя певицы, Файруз - это понятие, содержание которого этническое и националистическое, а также музыкальное и поэтическое». Файруз, которую называли «Душой Ливана» в 1970-ые, стала самой выдающейся личностью, суперзвездой современной музыки в арабском мире. Семья Рахбани - это и направление в музыке, и культурное явление.
Быть награждённой Кавалерской медалью (высшей наградой, когда-либо вручённой ливанскому деятелю искусства) президентом Ливана Шамуном (Chamoun) в 1957 году было ошеломляющим событием для Файруз, которая в детстве любила петь для друзей и соседей в маленькой деревне. В 1969 году в Ливане была выпущена почтовая марка в её честь. Встречи с королевскими семьями, на которые она когда-то могла надеяться только в детских сказках, стали реальностью. Её регулярно приглашают, принимают и уважают мировые лидеры. В 1963 году иорданский король Хуссейн вручил ей медаль Почёта, за которой последовала Золотая королевская медаль в 1975 году. В Бразилии толпа пыталась поднять её вместе с лимузином. Во время турне по Америке в 1981 году сенаторы, губернаторы и мэры разных городов выражали ей своё уважение. Бэрри Хоберман (Barry Hoberman), учёный из Гарвардского университета, даже написал: «Действительно, Файруз принадлежит к числу уникальных музыкантов и выдающихся деятелей мирового искусства. Она - мировое сокровище уровня Ростроповича, Силлса, Рави Шанкара, Майлза Дэвиса, Сазерленда, Паваротти и Дилана».
О её бьющих рекорды выступлениях в Королевском Фестивальном Холле (Royal Festival Hall) в Лондоне написали газеты всего мира. Газета The Daily Mail писала: «Кассы были осаждены как никогда раньше. Билеты ходили из рук в руки за более чем 1000 фунтов на чёрном рынке. Кассовые сборы побили рекорд Фрэнка Синатры, когда он приезжал в Лондон. И какая же звезда собрала столько народу вчера вечером? Мадонна? Спрингстин? Доминго? Хоровитц? Нет... Файруз, лучшая певица в арабском мире». Файруз выступала на самых престижных мировых сценах включая такие как Альберт Холл (Albert Hall), Карнеги Холл (Carnegie Hall), Линкольн Центр (Lincoln Center), Саль Плейель (Salle Pleyel).
Однажды в 1935-ом, Уади Хаддад (Wadi Haddad) переехал вместе с женой и двумя детьми в новый дом на булыжной аллее Zuqaq al-blat в старом квартале Бейрута где из поколения в поколение самые разные бедные находили себе друзей и приют. Новый дом семьи Хаддад состоял из одной комнаты на уровне улицы типичного каменного дома напротив Патриархальной школы Бейрута.
В доме жили ещё несколько других семей. Жильцы разделяли кухню и другие удобства. Это было время переселений, когда семья могла появиться непонятно откуда и искать родственников или знакомых из той же деревни, уже переехавших в большой город. Уади работал наборщиком в типографии неподалеку. Он был тихим и добрым. Местные люди скоро стали считать его своим.
Старшим ребенком в семье Хаддад была девочка по имени Нухад (которая позже стала Файруз, одной из самых известных певиц на Ближнем Востоке и легендой при жизни). С раннего детства Файруз имела природную склонность к пению. Часто зимними вечерами во время соседских сборищ она удивляла всех, внезапно начиная петь. Её семья не могла себе позволить купить радио, этот волшебный предмет, который был у немногих. В домах бедных, радио передавало мечты, утешая и позволяя людям почувствовать себя связанными с тем, что пульсировало где-то в недосягаемой дали. Нухад часто сидела на краю окна, чтобы услышать песни из соседского радио которые завораживали её. В те ранние годы, она любила петь вновь и вновь песни Лайлы Мурад (ليلى مراد) и Асмахан (أسمهان), двух египетских певиц, знаменитых в то время. Она пела, стоя по утрам на заднем дворе, моя утварь, меся тесто для маркука (marqouq – ливанский горный хлеб) или помогая матери. В то же время, как старшая, она должна была приглядывать за двумя сёстрами Худа (Huda) и Амаль (Amal) и за братом Иосифом. Делиться было (и остаётся по сей день) общим правилом среди бедных. Раз в неделю соседка кричала матери из окна, чтобы та отправила своих детей к ней для помывки. Она мыла детей Хаддад вместе со своими и до того, как они ложились спать, Нухад пела им несколько песен на ночь, вытянувшись на своем матраце.
Отец откладывал часть своего небольшого дохода на образование детей, и таким образом Файруз могла ходить в школу, где сразу заметили, что её голос имел уникальное свойство, которое могло превращать обыкновенные национальные гимны во что-то чарующее. Однажды в 1947-ом году на школьном празднике, преподаватель Ливанской Консерватории услышал её и был поражён, ясно осознавая, что сделал открытие. Этот человек, Мухаммад Флейфель (Muhammad Fleifel), в то время искал новых талантливых школьников для пения национальных гимнов, транслируемых Ливанской Радиостанцией, созданной незадолго до этого. Слыша золотые отзвуки, скрытые в голосе молодой певицы, Флейфель проявлял отцовскую заботу к её голосу. Он наставлял её не есть острую еду, лимоны и всё, что могло повредить голосовые связки. Он также предостерегал её о пении в высоком диапазоне и о пронзительном пении, которое требовали некоторые части песен. Позже он оказал большую помощь в её поступлении в Национальную Консерваторию. Его самым большим вкладом было то, что он научил её петь строки из Корана согласно таджуиду (tajweed), высокому стилю чтения Корана нараспев на классическом арабском.
Однажды когда Флейфель представлял набор песен (в том числе и те, которые исполняла Файруз), Халим аль-Руми, глава музыкального отдела Ливанской Радиостанции, услышал Файруз в студии и попросил встретиться с ней. После передачи, робкая тонкая девушка вошла в его кабинет. Когда он спросил, не хотела бы она петь на радио, она ответила утвердительно. Он попросил её спеть что-нибудь, кроме гимнов. Тогда она спела песню Ya Zahratan fi Khayali Фарида аль-Атраша (فريد الأطرش‎) и Mawwal Асмахан (أسمهان). Аль-Руми был глубоко поражён её голосом, который был типично восточным, но в то же время достаточно гибким, чтобы превосходно передавать западную манеру исполнения. Её назначили певицей в хоре на радиостанции в Бейруте. Файруз вспоминает: «Петь на радио было моим желанием. Мне сказали, что я буду получать сто фунтов в месяц (около $7 сейчас). Для меня это было огромной суммой. Однако в конце месяца мне не удалось увидеть стофунтовую купюру из-за налоговых вычетов. Прошло много времени, прежде чем я заполучила все сто фунтов».
Отец Файруз поначалу возражал против её работы на радио. Потребовалось много уговоров и серьёзное вмешательство близких знакомых, чтобы переубедить его. Он потребовал, чтобы Файруз ходила на радиостанцию в сопровождении матери, брата Иосифа или соседского мальчика. Для Файруз, это было время практики и наблюдения. Она тщательно изучала стиль исполнения каждого, кто пел в хоре, и часто бывало, когда она пела вместо опоздавшей или неявившейся певицы. Она обладала тонким художественным чувством и острой памятью, позволявшей ей выучивать наизусть за два часа четыре страницы поэзии или пять страниц нот.
Первую песню Файруз написал Халим аль-Руми со словами Михаила Ауада (Michael Awadh). Вторая, «В обстановке волшебства и красоты», была на египетском диалекте. Под впечатлением от открытого им таланта, Аль-Руми познакомил Файруз с Асси Рахбани (‎عاصي الرحباني), полицейским по профессии и начинающим композитором, уже знавшим о новом талантливом голосе и желающим встретиться с Файруз.
Последующее сотрудничество композитора и певицы привело к созданию песни, которая впервые позволила таланту Файруз выйти на популярный уровень. Поначалу они в основном старались создать легкие танцевальные песни. Бейрут привлекал большие заграничные оркестры, приезжавшие играть танго и румбы для расширяющихся европеизированных слоев ливанской столицы. Одним из них был оркестр Эдуардо Бьянко (Eduardo Bianco) из Аргентины. Делая записи в студии Ближневосточного вещания, управляющий музыкальной секцией Сабри Шариф (Sabri Sharif) предложил новый эксперимент в восточной музыке. Файруз предстояло спеть под музыку оркестра Бьянко, играющего мелодии первоначально написанные для танцев, такие как La Cumparsita и танго La Boheme. Это было 1-го октября 1951-го года и этот день стал определяющим в жизни Файруз и двух братьев Рахбани, Асси и Мансура. Они были убеждены, что именно это стало настоящим началом танцевальной песни в арабской музыке. Раньше в этом направлении экспериментировал только египетский композитор Midhat Assim.
Переломной песней, с которой начался их творческий взлёт, была не танцевальная песня, а грустная песня Itab (увещевание). В одночасье Itab прославила Файруз как одну из главных певиц в арабском мире. Одной из причин успеха этой песни было отличное качество звукозаписывающего оборудования на радиостанции Дамаска, где песня была записана 12-го ноября 1952-го года. Позже в Париже была выпущена пластинка на продажу.
Аль-Руми предложил ей сценическое имя «Файруз» (что значит «драгоценный камень» или «бирюза») потому что её голос напоминал ему драгоценный камень. Сначала она подумала, что он шутит, но потом последовала его совету. Это событие действительно было историческим.
В то время передачи по радио шли прямо в эфир и не записывались. В ожидании своей очереди выступать, Файруз и Асси (к этому времени её постоянный спутник) часто сидели у пруда в тени дерева на заднем дворе студии вещания. Иногда она погружалась в мечты, но часто они беседовали, чтобы провести время. Она не ожидала большого будущего в качестве певицы. Её настоящей мечтой было скорее стать учительницей. Она часто говорила, что никогда не выйдет замуж. Выросшая в набожной семье христиан-мелькитов, почти с нравами и поведением отшельника, Файруз не отличалась от многих молодых ливанок своего возраста и социального положения. Многие знакомые Файруз вспоминают, как они часто видели её во время перерыва молящейся на коленях рядом со студией записи.
Однажды Файруз сказала Асси мимоходом, что ей не нравится, как он уделяет внимание одной девушке на радиостанции. Это невинное замечание не осталось незамеченным. Она всё ещё обособлялась и продолжала упорно отвергать мысль о замужестве. Тем не менее, одним весенним днем в 1953 году, во время совместной репетиции возле того же пруда под тем же деревом, Асси вновь сделал ей предложение. В этот раз Файруз согласилась.
Они поженились в июле 1954 г. Летним воскресным днем много людей из Бейрута собрались для свадебных церемоний. Для ливанцев, Отель Masabki в Штура (Shtura) окруженный деревьями алоэ, это райский уголок в горах Ливана. Там после свадьбы новобрачные провели свой медовый месяц.
По возвращении, молодая пара переехала в новую виллу в селении Антилиас (Antilias) в окрестностях Бейрута. По одну сторону простирались апельсиновые рощи и Средиземное море, по другую виднелись кипарисовые леса и горы. Этот типично ливанский пейзаж впоследствии отразился в её песнях. Крупным успехом на уровне всего арабского мира стало, год спустя летом 1955-го, официальное приглашение Файруз и её мужа в египетскую столицу для передачи их песен с египетской радиостанции. Они провели пять месяцев в Каире, центре арабского театра, кино и музыки. Каждый вечер Файруз знакомили со звёздами, которых она раньше видела только в кино. Знаменитые египетские композиторы предлагали ей спеть под их мелодии, кинорежиссеры просили её сыграть главные роли, но Файруз (к этому времени беременная) вежливо отказывалась. Предоставленная самой себе, Файруз ходила по улицам Каира и смешивалась с толпой. Иногда она слушала бедного фокусника, играющего на пианоле на углу и думала про себя, что «он тоже по-своему артист». Порой она сидела одна, думая о будущем своего ребенка. В Ливане, 1-го января 1956 года родился её сын Зиад (Ziad). Хотя Файруз проводила большую часть времени дома с ребенком, она готовилась выйти за пределы студий звукозаписи.
Летом 1957-го она впервые выступила на сцене перед публикой, стоя у подножия одной из шести колонн храма Юпитера в Баальбеке. Людей собравшихся в римском храме было много, как никогда. Под полумеяцем, утопая в синем свете, Файруз запела спокойным уверенным голосом «О зелёный, красивый Ливан!» (Lubnan Ya Akhdar Hilo). Люди стояли как завороженные, это был волшебный момент. С того дня Файруз пела и исполняла роли, по крайней мере раз в год, в больших мюзиклах таких, как al-Baalbakiyya (Женщина Баальбека), фантазия, в которой боги предписывают Голосу оживать среди людей; Jisr al-Qamar (Лунный мост), повествующий о доброжелательной фее, мирящей две враждующие стороны; и Ayyam Fakhreddin (Дни Фахреддина), история принца 17-го века, который старается восстановить свою страну после того, как честно сражался за её освобождение.
Файруз, которую с любовью назвали «седьмой колонной Баальбека», уверенно шла вперед. Если раньше ее талант выражался только через тексты песен и музыку двух ливанских братьев Асси и Мансура Рахбани, то теперь самые одарённые поэты арабского мира спешили написать слова для её голоса. В списке тех, кто написал одну или более одной из её свыше восьмисот песен Omar Abu Risha, Qablan Mkarzil, Nizar Qabbani, Michel Trad, Sa'id Aql, Joseph Harb, As’ad Saba, Badawi al-Jabal, Abu Salma и другие современные поэты. Она также пела произведения Халиля Джибрана (Khalil Gibran), Михаила Нуаймэ (Mikha’il Nu’aimeh), Elias Abu Shabaka, Harun H. Rashid, Boulus Salameh, а также произведения таких древних классических поэтов, как Ibn Dhuraiq al-Baghdadi, Ibn Jubair, и Ayadmur al-Muhyawi. Композиторами Файруз были Tawfiq al-Basha, Filmon Wahbe, Zaki Nasif, Khalid Abulnasr, George Daher, Muhammad Abd al-Wahab, Halim al-Rumi, и её сын Зияд (زياد الرحباني‎).
Со времени её первого выступления на публике в 1957 году, Файруз ездила с гастролями в такие места, о которых в детстве она могла только услышать в рассказах бабушки. Она пела на древних развалинах Филадельфийского Амфитеатра в Аммане, в Дамаске, Багдаде, Рабате, Алжире, Каире, Тунисе. Она выступала за границей перед арабскими эмигрантами в Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Монреале, Сиднее, Лондоне, Париже, и во многих других городах мира. В ходе этих поездок, во многих городах Файруз получала традиционный знак приветствия, символический ключ от города. Вероятно, самым близким её сердцу остается золотой ключ, полученный от мэра Иерусалима, который она получила во время частного визита в город с отцом в 1961 году. Хотя Файруз не пела во время этого единственного посещения Священного города, Иерусалим почитается во многих её песнях.
И все-таки для Файруз, все официальные приветствия и признание, полученные за многие годы не равняются радости, которую она испытывает исполняя песни, когда замечает увлечённое внимание одного неизвестного слушателя в зале. Для неё пение - не просто совершенная профессия, а образ жизни. Файруз в наше время, как и в прошлом, продолжает посещать мессу в церкви селения Антилиас. Там, ежегодно во время Святой Недели, она поёт благочестивым сельским жителям с такой верностью, которая равняется, может быть, только их простой набожности. Именно эта верность последовательно совершенствует её талант и продолжает ставить Файруз в её собственную отдельную категорию среди хаотичных направлений ближневосточной музыки.